Читать «Пенелопа» онлайн - страница 68

Заведующий, естественно, мужчина, остальные три, нет, четыре — женщины, не считая Маргуши, одна ее ровесница, две постарше, четвертая совсем бабулька, которая вместо «артериального» давления говорит «кровяное» и лечит больных лекарствами, вышедшими из моды полвека назад. Из двух постарше одна, чопорная дама слегка за сорок, поминутно надевавшая и снимавшая явно преждевременно выписанные очки для чтения — по видимости, она полагала, что в очках у нее более умный вид, — потрясла Пенелопу до основания. «Я читаю очень занимательную книжку, в советское время запрещенную, называется „Доктор Жигало“»… хорошо еще не жиголо! Пенелопа зловредно поинтересовалась автором — «Простите, не помню, я не обращаю внимания на фамилии авторов»… ха-ха, гомерический хохот или сардоническая улыбка? Пенелопе, конечно, сам бог — олимпийский, естественно, — велел предпочесть старину Гомера… Несколько лет назад у папы Генриха была ученица, брата которой, после каждого урока заезжавшего за сестрой, звали Гомер. Иногда та озабоченно сообщала, что сегодня Гомер не приедет, занят, и папа Генрих неизменно, принимая заинтригованный вид, спрашивал: «Чем занят? „Илиаду“ пишет?» На что девушка перепуганно отвечала: «Нет-нет, что вы! Машину чинит»… И однако, отдавая Гомеру должное, Пенелопа все же, то ли из благовоспитанности, то ли из опасения нежелательно повлиять на отношения Маргуши с ее высокоинтеллектуальным коллективом, ограничилась сардонической усмешкой… Интересно, кто такой Сардон? Надо бы заглянуть в словарь (поползновения полистать СЭС посещали Пенелопу чрезвычайно часто, но редко приводились в исполнение по причине постоянного отсутствия означенного пособия в нужный момент, почему она так и осталась в неведении относительно многих вещей, мимолетно беспокоивших ее познавательный инстинкт)… Итак, одна оказалась поклонницей жигало-жиголо, а вторая? Вторая чисто по-чеховски вставила невпопад в пастернако-жиголовский контекст свою реплику, нечто насчет веера, купленного в приданое дочери. Дочь училась в шестом классе, а веер был чуть ли не из страусовых перьев — совершенно невообразимо, театр абсурда, сколько же надо драть с больных, чтобы позволять себе подобные покупки, она ведь и сумму назвала, такую!.. какую Маргуша, например, никогда не выложила бы. Но Маргуша с больных и не драла, туфли ей покупала мама, квартиры — папа, кормили муж и все-все-все, и она могла позволить себе возвращать ошеломленным пациентам купюры, которые те вороватым жестом совали ей в нейлоновый карман халата, ну разве что кроме самых крупных, крупнее, чем желание сохранить лицо, такие, впрочем, подсовывали редко, чаще попадались мелкие, из-за тех мараться не стоило. Не стоило Маргуше, другая врачиха, одного с Маргушей возраста, брала все, что давали, потому что вместо могучей Маргушиной родни у нее была только пенсионерка-мать плюс восьмилетний ребенок, с отцом которого бедняжка успела разругаться насмерть, до той степени, что отказалась от алиментов. Да, ничто не обходится так дорого, как независимость, в этом Пенелопа имела возможность убедиться не только на примере гордой Маргушиной сотрудницы, но и другой дамы, лет эдак на тридцать моложе, которую скромно, но со вкусом звали Республика Армения. Что касается врачей…