Читать «Пенелопа» онлайн - страница 60

— А что, воды совсем нет? — осторожно спросила Пенелопа, подразумевая те самые ванны, тазы, кастрюли и прочие сосуды, но Катрин удрученно покачала головой:

— Ведро. И чайник. И немножко в ванне, для туалета. Но это на весь день, скорее всего до завтра уже не дадут. Как-то мы не сориентировались. Сидели, болтали и прозевали. А почему ты не раздеваешься? У нас тепло. Кара, ты где? Пенелопа пришла.

— А чего раздеваться? — меланхолически сказала Пенелопа, стаскивая тем не менее полушубок. — Все кончено. Голова грязная, как смертный грех, тело второй день не мыто. Жизнь моя разрушена до основания.

— И моя! — закричала, вылетая из-за угла, взмахивая руками и расплескивая вокруг белую мучную пыль, Кара. — И моя! Я пеку, а они — воду… И волосы у меня — смотри! — Для вящей убедительности она запустила покрытые мукой руки в волосы и растрепала их. — А мне вечером в гости идти. И у Катрин стирка… Не стой тут, как Венера Милосская, пошли на кухню!

— Почему Милосская? — спросила Пенелопа, скидывая мокрые сапоги и шаря под вешалкой в поисках каких-нибудь тапочек.

— Не знаю. А чем тебя Милосская не устраивает? Ой, подгорает!

Пеку. Волшебное слово. Шоколадный торт, «Наполеон», «Птичье молоко», «Микадо». Двести граммов масла, стакан сахара, хорошенько взбить, яйцо, сметана, мука, выпекать тонкими слоями на раскаленном противне — в былые времена Пенелопе удавалось выделать из скромной порции теста аж пять-шесть слоев, чем она чрезвычайно гордилась, — пять-шесть слоев, крем из проваренной сгущенки, съесть и умереть. Увы! Рецепты, сложенные стопкой, пылились в книжном шкафу, а Пенелопа непоправимо теряла квалификацию. Увы, увы! Из кухни пахнуло ванильным ароматом выпекавшегося в духовке теста, и ведомая этим ароматом Пенелопа, повизгивая от возбуждения, как унюхавший косточку песик, двинулась вслед умчавшейся с возгласом «Подгорает!» Каре. В ресторане пирожных не подали, посему удовлетворенный почти всесторонне аппетит Пенелопы вытянул ложноножку в том единственном направлении, с которого не был ублаготворен, и перелился наподобие амебы на свободное пространство. К несчастью, вытянувшиеся длинными рядами пухленькие кружочки уже выпеченного бисквита предназначались отнюдь не для ублажения Пенелопиных вкусовых рецепторов, это были заготовки пирожных, которые Кара пекла и сдавала в ближайший из размножившихся, как медузы… фу, какая мерзость лезет иногда в голову, мало того что отвратительные слизистые комки отравляют радость от морских купаний, они еще пробираются сюда, в восхитительную ванильную атмосферу!.. в ближайший из бесчисленных частных магазинчиков, дабы слегка подзаработать и поддержать тем самым если не существование свое (подпираемое в основном стойкими, как атланты, родителями), то по крайней мере возможность всласть покурить и побаловаться хорошим кофе, а иногда и купить вещицу-другую на ярмарке, естественно, китайскую или турецкую дребедень, но что поделаешь, коли ничего иного в Армению не привозят… оно и к лучшему, все равно денег нет, в Москве вон полно всякого европейского барахла, но… пока ни один миллиардер не торопится великодушно отвалить миллиончик на мелкие расходы, пусть и соблазнов не будет… Да-а. Эдак до конца жизни не поднакопишь даже на самый скромный островок, на жалкую скалу, увенчанную не виллой, а дачкой советских времен, одноэтажной хибаркой с колечком огородика вокруг — вместо похожих на гигантские ананасы благородных пальм, цветущих магнолий и олеандров с их дурманящим ароматом вялая картофельная ботва, сморщенные хилые баклажанчики и заросли кукурузы, которую без конца воруют, варят и продают иностранным туристам по доллару за кукурузину… И однако, какая прелесть — горячая кукуруза с кучкой соли, которую тебе насыпают в ладошку, и ты, обжигаясь, натираешь ею дымящийся початок… Кукуруза, вино «Изабелла», белая будка, пышно именуемая железнодорожной станцией, три колеи, стиснутые между двумя полосками совсем не субтропической растительности, узкие асфальтовые платформы, разрозненные фонари, торчащие на диковинных бетонных столбах, увенчанных, как колонны в каком-нибудь Парфеноне, капителями и… пилястрами? Что это такое было — пилястры? Пилястры, пиастры, пиратские попугаи, шестнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо-хо и бутылка рому… Рома нет, есть вино «Изабелла», вкусное, но не морецветное, а банально красное, свежие орехи — загорелые личики в зеленых чепчиках, а также Рома, Ромео, Ромуальд, Ромен Гари, меланхоличный пес, слишком ленивый, чтоб бегать на заваленный мусором так называемый городской пляж поселка Лоо или, вернее, на десятиметровый кусок дороги от станции-будки до пляжа, на обочине которой среди десятка местных жителей торгует, во всяком случае, торговал прошлым летом, кукурузой, орехами и вином его развеселый хозяин, лучший ценитель своего товара. Вино продают стаканами: заплатил, выдул, дунул дальше… богатый глагол!.. продул в карты, задул свечу… свеча горела на столе, свеча горела… сначала свеча, потом керосиновая лампа, потом аккумуляторный светильник, потом левый свет… вот Каре обещали провести левый свет от троллейбусной линии — лучше, когда от метро, надежнее, но и это неплохо…