Читать «Ной. Всемирный потоп» онлайн - страница 138

Глава 21

Потоп

С каждым днем тоска правителя усиливалась, и не было такого средства, которое могло бы прогнать ее. Придворные, совсем недавно старавшиеся любым путем обратить на себя внимание правителя, жались к стенам и норовили не попадаться ему на глаза, поскольку Явал уже не жаловал и не одарял, а только лишь карал и карал. Желчь, разливаясь по тучному телу, заставляла правителя гневаться беспрестанно, а всем известно, чем оборачивается гнев правителя – отрубленными головами его подданных. Слыханное ли дело – палач Асена, безжалостный слуга и неутомимый силач, начал жаловаться на усталость. Утром и в полдень рука его оставалась твердой, но ближе к закату от беспрестанного махания мечом уставала, и случались оплошности – некоторые из голов Асене не удавалось отрубать с одного удара, приходилось поднимать меч еще раз.

Евнух Луд дважды заводил осторожный разговор с главным из поваров правителя Гафесом, пытаясь оценить, чего в нем больше – верности или дальновидности. Луд склонялся к тому, что от правителя надо избавляться как можно скорее, пока тот не казнил всех своих приближенных, а для этого надо было заручиться поддержкой Гафеса, ведь только из его рук правитель принимал пищу безбоязненно, не давая предварительно пробовать ее кому-то из рабов. Коварный Гафес притворялся глупцом, не понимающим намеков, но Луд по глазам его видел, что Гафес готов начать торг, только отчаянно боится продешевить, вот и тянет время.

Пятый день правитель не мог спать спокойно. Если проваливался в небытие, напившись сонных зелий, то сразу же встречал старуху-кормилицу, имени которой не помнил, но откуда-то знал, что она кормила и нянчила его во младенчестве. Старуха протягивала к нему руки и умоляла одуматься, как будто он был безумцем. Сбивчиво, торопясь сказать все, что хотела, говорила она о грехах, о том, что надо бросить все и искать спасения, иначе будет поздно, потому что настали последние дни…

Явал просыпался, переводил дух, выпивал еще зелья, снова засыпал и снова приходила старуха. Явал пытался прогнать ее, но язык и руки с ногами не повиновались ему во сне, поэтому приходилось слушать старуху, несущую бред… Разве это сон? В последний раз старуха призывала его (подумать только – его, могущественного правителя Явала!), оставить дворец, отказавшись от власти своей, и уйти искать спасения. «Где искать?» – удалось спросить Я валу. «Сделай первый шаг – и откроется тебе!» – ответила старая карга и растаяла.

Проснувшись, Явал догадался, что придворный лекарь, то ли по собственному почину, то ли по чьему-то наущению, решил внушить ему пагубные мысли, чтобы он отрекся от власти, пожертвовал бы своим могуществом и уступил свой трон кому-то, возможно, что и самому лекарю. Долго ли подмешать в сонное зелье каких-нибудь трав, вызывающих подобные видения?

Лекарь оказался чересчур хилым – испустил дух на третьем ударе кнутом, хотя Я вал и приказал бить его несильно, только для острастки. Кто мог предположить, что он окажется столь слаб, что умрет от испуга? Чтобы немного успокоиться, Явал приказал казнить ворожею Агуну и начальника дворцовой стражи, Агуну – за то, что не предусмотрела коварства лекаря, не углядела его во время гаданий и не предупредила о том правителя. А если углядела, но не предупредила – тем хуже. Начальник дворцовой стражи заведомо был виновен, если во дворце случалось неладное или возникала какая-то угроза для правителя. С учетом того, что во дворце всегда что-то да случалась, на этой должности никто надолго не задерживался.