Читать «Жандармский дворик» онлайн - страница 4
Нонна Ананиева
* * *
Как спадала жара, бездетная, но любившая детей Матрёна Ильинична выходила иногда им почитать. Больше всего компания любила сказки. Читая, Матрёна Ильинична нередко уносилась в мыслях в своё безоблачное детство, вспоминала бабушку по отцу, тоже Матрёну, дачный домик на Оке.
«Тогда Серый волк спрыснул Ивана-царевича мёртвою водою – его тело срослося, спрыснул живою водою – Иван-царевич встал и промолвил: «Ах, как я долго спал!» На то сказал ему Серый волк: «Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я; ведь тебя братья твои изрубили»», – читала с выражением Матрёна Ильинична.
– Вот так papa и maman надо было бы спрыснуть. И сестёр… – сказал Лёша, делая ударение в словах papa и maman на последнем слоге.
Генрих и Икара не придали его словам никакого значения, а Матрёна Ильинична перестала читать и осторожно спросила:
– Каких сестёр, Лёшенька?
Мальчик сидел серьёзный и смотрел куда-то вдаль сквозь стены, потом обернулся:
– Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию…
– Ну читайте дальше, тётя Матрёна, – попросила ещё находившаяся в сказке Икара, – дальше что? – Дома ей никто русских сказок не читал, а она так любила волшебство, когда раз – и всё, что хочешь, тебе на голову само падает. Немецкие сказки были… ну не совсем сказочные, не такие.
– Читайте, читайте, – подхватила Маша, испугавшись за брата.
Мама всегда её просила, чтобы она следила за тем, о чём Лёша говорил. «Только бы по-английски ничего не ляпнул», – попросила Маша мысленно не существующего Бога. То есть существующего, но она уже знала, что в этом никому нельзя признаваться. Она тихонечко ущипнула брата за бочок, и он понимающе кивнул.
– Царь Выслав весьма осердился на Димитрия и Василия-царевичей и посадил их в темницу, а Иван-царевич женился на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить дружно, полюбовно, так что ни единой минуты они пробыть друг без друга не могли, – закончила сказку Матрёна Ильинична.
Лёша стал грустный и задумчивый. Встал со скамейки и пошёл домой. А дома кинулся к матери, прижался и заплакал. Пожаловался на больной живот, а Софья Андреевна чувствовала, что дело было не в животе. Но в чём? Лёша ничего не мог рассказать, хандрил целый день и к вечеру сел рисовать.
– Что это? – спросила Маша.
На листе красовался старательно нарисованный странный велосипед. Странный, потому что четырёхколёсный. Сверху колёс Лёша поставил верхнюю часть старинного авто, а в дне проделал дыру, через которую можно было опустить ноги прямо на педали. В корпусе авто он нарисовал обычное велосипедное седло и руль. Маше показалось, что эта машинка была детской, но в жизни она никогда таких велосипедов не видела. Под картинкой виднелась подпись:
