Я видел сон. Я нахожусь в большом здании. Я – это я, и одновременно я вижу себя со стороны, как незнакомого мне человека. Внезапно здание заполняется бетоном. Я стою в этом бетоне, но он не застывает, а сваливается с меня густой жижей. В остальной части здания он застыл.
Далее я спускаюсь по лестнице, вижу нескольких женщин, на которых бетон не застыл (они ворочаются в бетонной жиже), выхожу на улицу и замечаю метрах в ста перед собой крепостную стену. Я поворачиваю налево и иду куда-то, и я же наблюдаю за собой сзади. К этому человеку, который тоже я и который идёт, подходят люди в средневековой одежде и уверяют его, что он находится в средневековом городе. Потом они отходят и подходят другие, которые продолжают его уверять в том же самом, но он продолжает идти своей дорогой.
Я наблюдаю за этой сценой сзади и ясно вижу, что они его «грузят». Говоря ему, что он находится в средневековом городе, они таким образом пытаются забрать у него самосознание, лишить его памяти о том, кто он есть на самом деле. Если он поверит, то станет таким же, как они, и забудет себя. Тогда он тоже окажется в средневековом городе вместе с ними. Я как наблюдатель вижу, что за всеми этими действиями людей в красных средневековых камзолах стоит какая-то Сила.
Я – идущий. У меня отсутствует «я». Я чувствую в себе два слоя, один – это я как движение, другой – то, что мне говорят со стороны и во что я верю. Последний слой более плотный, более проявленный, так сказать. Моё первое состояние более прозрачное, более пустое, тонкое, поэтому то, что мне говорят, не может в меня войти и взять. Я это и есть он (Володя), настоящий. Всё, что находится вне меня, мгновенно и преходяще. Оно не имеет смысла. Когда он в этом, оно имеет смысл, но, когда он во мне, это не имеет никакого смысла. Я – чистое движение.
Всё, что вне меня, можно назвать пузырями. Каждый пузырь считает, будто бы то, чем он живёт, очень важно. И они все требуют от меня внимания и пытаются занять моё пространство, но не могут это сделать, потому что они более плотные, а я – тоньше, прозрачнее. Когда они лопаются, им больно. Они меня окружают, но они не мешают мне. Эти пузыри – тоже моё движение, но оно возомнило, что оно очень важное. Они могут сказать про себя «я».
Сила «за». Я останавливаю любое движение. Средневековый город – это как способ остановить движение, иллюзия, поверив в которую останавливаешься. Я подавляю самосознание. Я самый большой пузырь. Я настолько большой, что такой же тонкий, как это движение, и такой же пустой. У меня есть оболочка, и эта оболочка – мысль. Это движение, о котором говорилось выше, внутри меня, и оно вне меня. Мы вместе с ним, вместе с этим движением, но «я» над ним не властна.
Все эти пузырики «я» живут внутри меня. Все они имеют самобытие и своеобразие, и я счастлива, когда они такие. Я есть Любовь. Пузыри рождаются каждый раз, когда человек говорит: «Я…» – называет, определяет. Называя, он верит в это и действует. Его обидели, он сказал: «Я…» – поверил, и рождается пузырь, в котором живёт собственное сознание. Пузырьки живут своей жизнью. Каждый человек смотрит на мир сквозь свои пузырьки. Переходя из одного пузырька в другой, человек переходит из одной жизни в другую даже внутри одной жизни. Взаимоотношения, ссоры, обиды – это всё пузыри. Они лапками сучат и живут. Все они имеют «я».
Движение, которое не назвали, не взять пузырём.
Бетон. Я – законы, правила, традиции, то, что говорила мама, другие люди.
Люди в средневековых красных камзолах. Мы хотим его взять и владеть им просто потому, что так всё устроено. Мы говорим, что он попал именно в Средние века, чтобы показать ему несуразицу происходящего. Это – намёк для внимательных. В каждой мысли, которую вам кто-то говорит или которую вы говорите себе, есть несуразица. Научится видеть несуразицу – станет свободным. 