Читать «С Потомака на Миссисипи: несентиментальное путешествие по Америке» онлайн - страница 48

— Как можно требовать от индейца, чтобы он считал себя составной частью современной Америки, если в каждой телевизионной программе его изображают или в качестве злодея, или в качестве тупого животного? — спрашивает Рэй Фэдден, смотритель музея племени махауков в северном Нью-Йорке.

Кино и телевидение по-прежнему пекут фильмы о «хороших парнях» — ковбоях, первых поселенцах, солдатах и «плохих парнях» — индейцах. Первые по-прежнему истребляют вторых, и потоки крови заливают экраны — от гигантских панорамных до миниатюрных транзисторных. Весной 1969 года я был в Лос-Анджелесе на ежегодной церемонии присуждения «Оскаров». Роскошное здание «Музыкального центра», где проходило вручение знаменитых золотых статуэток, пикетировала группа индейцев. В руках пикетчиков были плакаты. «Прекратите изображать нас убийцами, дикарями и животными» — значилось на них. Жюри Американской академии киноискусства по-своему прислушалось к этому призыву. Главный «Оскар» был присужден Джону Уэйну, отправившему к праотцам не одну сотню индейцев за свою долгую кинематографическую карьеру.

Тяга индейцев к образованию огромна. Очень важно иметь в виду, что на сегодня из каждых десяти индейцев шестерым меньше двадцати лет. (По рождаемости индейцы вышли сейчас на первое место в США. Она у них в два с половиной раза выше средней.) Наши представления о вождях и старейшинах, степенно раскуривающих трубку мира и вершащих судьбами племен на своих пау-вау, безнадежно устарели. Когда я был на Алькатразе, в совет из семи человек, управлявший островом, входили наш знакомый Чарли Дана, 26-летний индеец из племени чоктау, уроженец штата Оклахома и бывший секретарь центра американских индейцев в Сан-Франциско; семинол Эл Миллер, студент Сан-Францисского колледжа; сиу Джон Труделл, студент того же колледжа; калифорнийский индеец Вернон Конвей, 24 лет; баннок Ла Нада Минс, студентка университета Беркли, 22 лет; сиу Стелла Лич, молодая медицинская сестра, и шауни Джуди Скрейпер, студентка Вашингтонского университета.

— Подъем национально-освободительного движения среди индейцев и переход от пассивного сопротивления к радикальным акциям во многом объясняется резким омоложением наших племен, — рассказывал мне Чарли. — Клоунаде стариков, способствовавших превращению индейцев в туристский аттракцион для белых, приходит конец. Для нас «Великий белый отец» стал «Великим хонки», то есть «Великим барменом из грязного салуна». А тех индейцев, кто не поддерживает нашу борьбу, мы называем «дядя Том-Том». Нам до смерти надоело играть роль услужливого Тонто при Лоун Рейнджере… Наши предки умели молчать с достоинством. Но сейчас этого уже мало. Старики побаиваются раскачивать пирогу. Как бы, чего доброго, не перевернулась! А ведь сейчас даже кричать с достоинством недостаточно. Нужны дела. А для них нужны образованные люди. «Великий хонки» не дурак. Он соображает что к чему. Мы страдаем от «промывания мозгов» куда больше, чем от отсутствия воды или алкоголизма.