Читать «С Потомака на Миссисипи: несентиментальное путешествие по Америке» онлайн - страница 41

Пока Венесса оформляла бумаги — пропуск для меня, индульгенцию для Вашингтона, — я знакомился со штаб-квартирой «Индейцев всех племен». Внешне она напоминала ломбард или скупку в бедном городском квартале. Кругом — до самого потолка — были навалены всевозможные предметы: одежда, обувь, кухонная утварь, посуда, музыкальные инструменты, детские игрушки, медикаменты, матрацы, подушки, спортивный инвентарь, книги, ведра, лопаты, гамаки, консервированные продукты питания, сигареты, ящики кока-колы, брикеты шоколада… В помещении негде было повернуться. Все было заставлено и забито вещами за исключением узенькой «тропинки», которая вела от двери к столу, где сидела Венесса.

— Алькатразу помогает вся страна. И не только индейцы. Мы получаем посылки отовсюду и ото всех — от белых, негров, мексиканцев, пуэрториканцев. Получаем даже больше, чем нужно. Поэтому часть вещей переправляется на остров, а остальное отсылается наиболее нуждающимся племенам, — Венесса вышла из-за стола. Она говорила, прислонившись к арфе с облупленной позолотой. (Интересно, кто прислал эту арфу и почему?) А я слушал Венессу, думал о том, что «ломбард» на пирсе № 40 в Сан-Франциско особого свойства — люди сдают в него не вещи, а долг сопричастности и получают взамен не деньги, а чувство общности. Даже за эту вот никому не нужную, трогательную облупленную арфу. А проценты? Что ж, и они начисляются. Высокие проценты, делающие барахолку с пирса № 40 в Сан-Франциско дороже любого ювелирного магазина с Пятой авеню в Нью-Йорке…

Поблагодарив от души Венессу и еле удержавшись, чтобы не расцеловать ее в обе щеки, я помчался обратно к причалу «Рыбачьего грота». «Прозрачная вода» по-прежнему мерно покачивалась в гигантском пятне расплывшегося мазута, а ее шкипер Джим Маккормик тоже по-прежнему загорал в своем кубрике под портретом циклопической женской ноги. Индейцы со скрещенными томагавками на куртках уже не резались в карты, а грузили на борт шхуны пятигаллонные бутылки с питьевой водой. Они обращались с гигантскими сосудами с такой нежностью, которой обычно удостаиваются только новорожденные младенцы и динамитные шашки. Для Алькатраза проблема воды — вопрос жизни и смерти. Но об этом несколько позже.

— Разрешение получено! — крикнул я индейцам, размахивая над головой заветным пропуском.

— О'кэй. Через пятнадцать минут отчаливаем! — отозвались они.

Кроме, меня, шхуны дожидалась женщина с детьми — двумя взрослыми девочками и мальчуганом в тенниске, на которой была оттиснута вся четверка знаменитых «Битлзов».

— Вы тоже на Алькатраз? — спросила меня женщина. Но по ее глазам я понял, что спрашивала она о другом. «Разве вы тоже индеец?» — говорили эти раскосые глаза.