Читать «Альтернатива выживанию. Введение в психосинтез» онлайн - страница 27

В контексте выживания я действительно становлюсь в каком-то смысле своей выживающей личностью, и у меня нет чувства, что я больше ее, а она – только часть меня.

Разотождествление

Допустим, вы общаетесь с близким другом, с которым можете говорить обо всем, не опасаясь осуждения или критики с его стороны, которому можете открыть свои чувства и мысли, не приукрашивая их. Можно, не защищаясь, чувствовать и разделять с ним свои переживания, ведь он хорошо знает вас и принимает таким, какой или какая вы есть. Он видит не какую-то вашу роль, и не сводит к функции, а воспринимает вас целиком – со всеми качествами и особенностями.

В таких эмпатичных отношениях мы действительно можем наблюдать, как содержания нашего сознания меняются, у нас нет необходимости их контролировать, мы можем свободно выражать их, если захотим. Мы не отождествляемся с ними: то есть, отличны, но внутренне связанны.

Наоборот, если в отношениях нас видят только с какой-то одной стороны, мы ограничены ею, и можем сами начать видеть себя только с этой стороны – идентифицироваться с этой частью себя.

Состояние, в котором мы воспринимаем содержания нашего сознания как отличные, но связанные с нами, – это состояние разотождествленности (the disidentification). Когда мы разотождествляемся с чем-то, мы выходим за пределы этого, и одновременно вступаем с этим в отношения, становимся более свободными.

Если идентификация фиксирована, бывает очень сложно разотождествиться. С этим связан страх потери идентичности, с которым мы сталкивались в начале главы: чем сильнее мы с чем-то идентифицируемся, тем больший страх может возникнуть в связи с разотождествлением. И если я – это только моя выживающая личность, то ничего хорошего от разотождествления мы не ждем: в лучшем случае оно воспринимается диссоциацией, отдалением от себя, в худшем – персональной смертью.

Парадоксальным образом все происходит ровно наоборот: диссоциируем мы в ходе идентификации. Ради одной части спектра нашего опыта мы отказываемся от всего остального. Разотождествление помогает нам вновь взглянуть на общую картину себя и на то, что есть вообще в нашей внутренней и внешней жизни.

С персональной смертью то же самое: разотождествление, в конечном счете, часто переживается как бóльшая свобода, уверенность, исполненность и радость бытия собой. Выживающая личность при этом не исчезает, но мы можем не ограничиваться ею. Разотождествляясь с чем-то, мы не отбрасываем это.

Не разотождествляемся мы только с Я, поскольку Я – не содержание сознания, а тот, кто наблюдает эти содержания. То есть, мы не можем сказать, что «у меня есть Я», но только «я есть Я». Потому бесполезно «идентифицироваться с собой», Я – всегда Я.

По той же причине мы не можем воспринимать себя как Я непосредственно: Я – тот, кто воспринимает, а не объект восприятия. Мы узнаем себя только через отражение. В вышеописанном примере с отношениями происходит именно это: мы узнаем себя во взгляде эмпатичного Другого, который видит именно нас, а не наши возможные идентификации. И это очень отличается от ситуации, возникающей в неэмпатичных отношениях, где нас видят как нашу выживающую личность и отражают нам именно ее. Так идентификация закрепляется и подпитывается.