Читать «Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России» онлайн - страница 5

Миф об упадке дворянства

Несмотря на различия в понимании природы российского общества и размаха происходящих в нем изменений, все исследователи согласны в одном — дворянство вырождалось, и причиной этого упадка было неумение приспособиться к новой жизни. Привыкнув полагаться на бесплатный труд крепостных, дворяне-землевладельцы не имели ни малейших шансов на выживание в мире, где им пришлось конкурировать с предприимчивыми выходцами из нижних слоев общества. Классическая русская литература XIX в. дала нам много незабываемых образов бездеятельных и ни к чему не пригодных дворян, символизировавших историческую обреченность этого класса общества.

Примером могут служить два замечательно схожих образа, разделенные временем жизни целого поколения, на которое пришелся процесс преобразования дворянства. Гурмыжская в пьесе Островского «Лес» (1870) и Раневская из пьесы Чехова «Вишневый сад» (1904) представляют собой вдовых поместных дворянок, не знающих, чего стоит рубль. В тщетном стремлении свести концы с концами Гурмыжская по частям продает участки имения крестьянину, ставшему купцом-лесопромышленником, но при этом не желает продать лес разом, романтически повторяя: «Что за имение без леса!» Бесхозяйственность Раневской довела дело до того, что имению грозит быть проданным с торгов за долги. Но даже в этой ситуации она и ее брат возмущенно отвергают совет купца Лопахина, сына бывшего крепостного, снести помещичью усадьбу, выкорчевать вишневый сад, разделить землю на небольшие участки, понастроить дачных домиков и с немалой прибылью сдавать их обеспеченным горожанам. Вишневый сад — это давнишняя, можно сказать, благородная местная достопримечательность, а «дачи и дачники — это так пошло». В результате на торгах именно Лопахин покупает имение, чтобы провести там все изменения, которые он предлагал Раневской. Точно так же соседский помещик, давний знакомый Раневской, не желает заниматься разработкой залежей глины на своей земле и сдает их в разработку какому-то англичанину.

Даже когда дворянин со всем усердием берется за управление собственным имением, как делает главный герой пьесы Чехова «Дядя Ваня» (1897), он доказывает всего лишь полную неспособность достичь успеха в новых общественных условиях. Дядя Ваня посвящает жизнь управлению имением, купленным его отцом в качестве приданого для его уже умершей сестры. Муж сестры, отставной профессор недворянского происхождения, собирается продать землю и вложить вырученные деньги в ценные бумаги, что обещает дать в два с лишним раза больше дохода, чем приносит само имение. Этот план приводит дядю Ваню в ярость: для него имение — это не доходная собственность, а дело всей жизни, связывающее его и с прошлым, и с будущим. Он такой же романтик, как Гурмыжская и Раневская.