Читать «Москва – Таллинн. Беспошлинно» онлайн - страница 80

Когда Лариса со Стасом в последний раз гуляли на Патриарших, она сказала: «Я уезжаю», и протянула ему свой пятак, чувствуя, что соскальзывает в воронку, и разумеется хотела, чтобы он остановил, вытащил ее наверх, – властно, не обращая внимания на ее сопротивление.

Стас молча взял талисман, вдруг замахнулся, резко, получилось мальчишечье движение, по-спортивному красивое – пятак полетел в воду. Лариса услышала тишайший всплеск, Стас побежал к своему подъезду, и это было окончанием их истории.

Лариса поехала в квартиру на Войковскую, еще не решив: собирать вещи или отравиться. Она кружила по квартире вокруг чемодана, иногда бросала туда свои тряпки, рыдала, потом съела пачку таблеток от головной боли. Полагала, что горькие таблетки должны подействовать правильно, освободить от жизни, гадость все-таки, – и жизнь, и таблетки. Но время шло, с организмом ничего не происходило, других таблеток у нее не было. Потом Лариса услышала шуршание под дверью, будто кошка просилась войти. Она решила, что это галлюцинация, звук все повторялся, заставлял прислушаться – наконец, она отворила дверь. Сначала увидела опущенную голову Стаса, его кудри. Он протянул пятак, тот самый с крупинкой, это было чудо и счастье, та золотистая волна осознания чуда долго оставалось самой яркой.

У них была нежная ночь, несмотря на то, что Ларисе стало плохо, ее рвало несколько раз. Спали обнявшись, иногда она просила, чтобы Стас полежал на ней, накрыл ее теплым телом. «Теперь ты можешь полежать на мне. Если хочешь», – говорил он, когда она возвращалась из ванной после приступа рвоты. «Хочу», – и она ложилась, согревалась, чувствуя под собой его плечи и спину. Как два котенка, как щенки в общности гнезда.

Рано утром Лариса вспомнила про ненужный билет на таллиннский поезд. Прежде чем порвать его, спросила: «Как думаешь, если у нас будет ребенок?». Он сказал: «Давай подождем с этим. Поговорим потом, дай еще поспать». И она уехала.

…Годы спустя Лариса спустилась к пруду, где лед был расчищен под каток, подошла как можно ближе к последнему солнечному блику. Расставание – это перемены, так же как и встреча. Закат солнца – умирание дня, но мы не цепляемся за него, принимаем легко. Благодаря этой спокойной уверенности солнце приходит вновь.

Стас, с этим зимним лучом я помечаю нашу историю иным знаком.

Барельефы вдоль дорожки у пруда изображали персонажей басен Крылова. Там были: осел, козел и косолапый мишка, мартышка с очками, слон и моська. У каждой скульптуры из зеленоватой бронзы одна деталь отполирована до золотого блеска: люди подходили и гладили хобот, хвосты и лапы, загадывали желания. Тревожная московская жизнь, поняла Лариса, делает людей суеверными – они просят везения и спокойствия везде, где могут, у кого только могут; кто в храме, кто у бронзовой мартышки, даже круглый кусок сыра во рту у вороны золотисто светился. Девушка при Ларисе потерла морду собачки; что она просила? Верного друга? Мудрости? Решимости лаять на слона? Ладоши бронзовой обезьянки, протянутые к людям, тоже были отполированы, и Лариса потерла эти лапки… «Дайте мне…что-нибудь такое, что мне необходимо, и побольше», улыбнулась она своему жесту.