Читать «Тимур-завоеватель и исламский мир позднего средневековья» онлайн - страница 16

ПАРАЛИЗУЮЩИЙ УЖАС

Падение Хорезма Ибн аль-Асир приветствовал, т.к. это соответствовало божественному порядку. То, что там происходило, было наказанием за кощунственное выступление против авторитета аббасидского халифа. Но потом картина изменилась ошеломляющим образом. Татары больше не устанавливали божественный порядок, в котором считали себя в безопасности, нет, они угрожали исламу! Пришел его конец? Он долго не решался выразить слонами наказание, признается Ибн аль-Асир: «Кому дается легко записывать сообщение о смерти ислама или мусульманина? О, пусть бы моя мать меня не рожала, о, лучше бы я умер раньше, о, если бы меня совсем забыли!»39 Разрушение Иерусалима Навуходоносором40 кажется незначительным по сравнению с разорением и резней, о которых он должен теперь известить потомков. Только нашествие, Гога и Магога, которое было предсказано для конца света, можно было привести для сравнения41. Почти безнадежным было положение ислама: на востоке эти неверные варвары, а с запада угрожали франки, которые одержали как раз под Дамьеттой великую победу и теперь угрожали всему Египту42. «Однако мы принадлежим Богу, и к нему мы, конечно, возвращаемся, и нет никакой власти и никакой силы кроме власти Бога, всемогущего и великого»43.

Малодушие и смертельный страх, казалось, продолжали охватывать население; ожидание страшного суда, часа расплаты затеняло мышление и лишало мужества всех без исключения перед монголами. Причудливые и обреченные на неудачу усилия хо-резмийского шаха Джелал-ад-дина выделяются в этой атмосфере парализующей неизвестности: недоброжелательно относящиеся к нему источники характеризуют его гнусно. Это была воля Бога, чтобы монголы опустошали страны ислама. Так, должно быть, аль-Мустасим оправдывал свою бездеятельность, и так заставил это провозгласить свирепый Чингисхан; когда он решил потребовать у жителей Бухары дань, он велел их всех согнать и провозгласил: «Знайте, что совершили страшные грехи; в этих тяжких грехах провинились самые зажиточные среди вас. Спросите меня, по какому праву я это утверждаю? Так вот: я наказанье божье. Если бы вы не нагрешили так тяжко, Бог не послал бы меня в наказание вам»44. В это готовы были поверить, ибо какое другое толкование несчастья можно было представить?