Читать «Разрешение на проезд в спальном вагоне» онлайн - страница 44

Травин усмехнулся одними губами.

— Нет, почему же, — сказал он, доставая сигарету из протянутой ему Юрием Алексеевичем пачки. — Я бы сказал, что мне, простому смертному, даже интересно было бы пообщаться с вами, если б моя скромная персона не сделалась объектом вашего неизбежного интереса.

— Поверьте, Михаил Петрович, если и есть к вам интерес, то исключительно как к человеку, могущему оказать нам помощь. Но сейчас я хотел с вами говорить о театре.

— О театре?

— Конечно. Для вас театр не просто возможность убить свободное время, мне так кажется. Не хотите играть завтра?

— Не могу. Ведь это был ее спектакль, она жила им… И не дождалась премьеры.

— А Ковров?

— Он член завкома, ведает культурой. Был когда-то неплохим инженером, вместе кончали Каменогорский политехнический институт. Сейчас работает начальником лаборатории НОТ. Стал чиновником, открыл для себя хобби — художественную самодеятельность. Талантами бог обидел, так он, по его словам, другим пробивает дорогу.

— И хорошо пробивает?

— Порою попросту мешает. Конечно, польза от него есть, по части достать, организовать, провернуть. Но вкуса, увы, мало. Впрочем, среди наших культуртрегеров отсутствие вкуса явление ординарное.

— К сожалению, вы правы. Хотя дела эти не в моей компетенции, но приходилось сталкиваться порой с подобными вещами. Так что вы решили в отношении завтрашней игры?

— Наверно, буду играть. Попытаюсь вызвать из подсознания другого Травина, того, кто не знал ее.

— И это возможно?

— Отчего же нет. Театр для меня — это проецирование на сцену внутреннего мира: в своих снах, тревогах, внутренних противоречиях, а именно они, эти противоречия, делают нас людьми, я формирую индивидуума, который всегда есть Травин, облеченный в мое «Я», но весь парадокс в том, что каждый раз это уже иное «я».

— Немножко мудрено для непосвященного, — сказал Леденев, — но я понял, что внутренняя сущность человека находится в постоянном изменении.

— Правильно вы поняли. Сегодняшний Травин не может играть в т о м спектакле, а завтрашний сыграет.

— Интересно бы узнать, какими были мы вчера или позавчера, — задумчиво произнес Леденев.

Инженер с интересом посмотрел на Юрия Алексеевича.

— Странно, — сказал он. — Нормальный, так сказать, средний человек попытался бы узнать, каким будет он или окружающие завтра или послезавтра.

Леденев засмеялся.

— Может быть, — сказал он. — Но вы забыли о моей профессии. Вся соль ее в интересе к прошлому, которое необходимо восстановить, воссоздать в воображении ситуацию, которой уже нет, но она была.

Травин не ответил. Он взял еще сигарету, закурил, смотрел в зашторенные окна отсутствующим взглядом. Леденев молчал тоже.

— Знаете, — заговорил, наконец, Михаил Петрович, — мне кажется, что я виноват в смерти Марины.

— Почему вы пришли к такому выводу?

— Вы сказали однажды, когда встретились со мною впервые, что прокуратура получила анонимное письмо, где говорилось о самоубийстве Марины.