Читать «Все лики любви» онлайн - страница 100

– Близкой подруги, – слегка напрягся Егор.

– То есть все в Москве бросить и поехать к тебе любовницей? – усмехнулся отец.

– Я предложил ей хорошую сделку, – уверил Бармин-младший и вкратце рассказал историю Верочки и о сделанном ей предложении.

– Мне кажется, Егор, что твой чрезмерный успех у женщин облегченной морали заставил тебя забыть, что в мире есть и другие женщины, которые не продаются, сильные и яркие личности, – с грустинкой в голосе сказал Денис Петрович.

– Я не предлагаю ей продаваться, – твердо заявил Егор.

– Разве? – саркастически спросил отец и разъяснил сыну: – Может, тебе так и кажется, но на самом деле ты предложил ей выбирать из двух вариантов: плохого и худшего. Если она согласится, то очень скоро перестанет уважать и тебя и себя, а если откажется, то всю жизнь будет сожалеть, что упустила шанс стать тем, кем мечтала.

– Я не собираюсь ее обижать, – упорствовал Егор. – Я помогаю ей. А я хочу, чтобы она просто была рядом.

– В таких случаях предлагают не сделку, а руку и сердце.

В таком случае предлагают руку и сердце, а не шантажируют, правдами и неправдами добиваясь своего. Отец, конечно, прав. Это-то Егор понимал, только с вопросом семьи и брака у Бармина-младшего имелись свои весьма странные отношения.

Так получилось, что в его представлении имелось два момента, определившие его отношение к семье, к браку и к своей женщине.

Первый, традиционный само собой, – родители.

Дело в том, что Егор мало жил с родителями: всего семь лет, и то три года из них каждое лето он проводил в тайге, а после института, когда вернулся в их город и работал на комбинате, жил отдельно в собственной квартире, взрослый все-таки мальчик.

В силу этого обстоятельства у него в воображении сложилась некая картинка идеальных отношений между родителями. Когда они жили вместе, Егор ни разу не слышал, чтобы они ругались или спорили о чем-то, он даже не помнит, чтобы они хоть раз повысили голос. Зато видел, как родители постоянно дотрагиваются друг до друга, улыбаются загадочными улыбками, понятными только им двоим. Он чувствовал в них потребность, тягу друг к другу и ощущал, что у них есть особый мир, принадлежащий только им двоим. Он просто осязал их любовь.

Наверняка они и ссорились, и спорили, и в чем-то не соглашались друг с другом, но никогда не делали этого при Егоре. Самые трудные первые годы становления семьи и притирки характеров и устоев двух людей его с ними не было. А когда Егор переехал, родители, видимо, договорились при нем никогда не выяснять отношений. Наверняка именно так и было, потому что через несколько лет, когда Егор уже управлял комбинатом, он соприкоснулся с их полноценной жизнью и присутствовал и при спорах, когда кто-то что-то свое доказывал. И как мама дуется на отца видел, и их веселые примирения. Но было поздно. Детский и подростковый разум закрепил в сознании идиллическую картину отношений мужа и жены, и отказываться от нее не собирался.

Вот есть бабушка и дедушка, с которыми Егор жил до десяти лет, – их семья замечательная, они и ссорятся, хоть и редко, но бывает, и мирятся, и спорят, и смеются постоянно, и обсуждают самые обыденные дела – обыкновенная жизнь. А есть родители – и их летние совместные отпуска, запечатлевшиеся в его мозгу одним сплошным счастьем, есть их жизнь втроем, где между родителями идеальные отношения. Вот это эталон. Вот так должно быть!