Читать «Ящик для письменных принадлежностей» онлайн - страница 50

Его поместили в доме, по которому он мог свободно двигаться, накормили его сыром и орехами. О нём заботились двое слуг с бубенцами вместо серёг в ушах. Его провели в комнату, где он будет жить. Это была треугольная комната. На северной стене находился балкон.

В доме, кроме него самого и сторожей, был ещё кое-кто. Малюсенькая «карманная» собачка. Она была ещё совсем щенком, но постоянно чуяла опасность. В комнате, кроме балконной и входной дверей, была и третья, маленькая. Щенок особенно боялся этой третьей двери. Словно от неё исходила та греческая «высшая степень страха».

Тимофей обычно сидел на балконе, смотрел на боснийские горы и грел босые ноги, держа их на спине пёсика, свернувшегося клубком под скамейкой. Он глядел на вершины и долины и видел, что в горах на различной высоте всегда разное время дня и года. Можно было ясно видеть, где светает, где властвует весна, где вечереет, а где в вышине веет снег. Но всё это отливало опасностью, которая разрасталась из треугольной комнаты, или входила в неё неизвестно откуда, — опасностью, на которую щенок тихо рычал.

На следующий день, на рассвете, когда дождь плевал в глаза и рот, а ветер мог и рубашку разорвать, за Тимофеем пришли слуги с бубенцами в ушах. За спиной они держались своей левой рукой за локоть правой. Они отвели его в соседнее здание, в такое длинное помещение, что слово, сказанное на одном его конце, забылось бы, пока достигло другого конца. Вдоль помещения тянулся стол, полный блюд с рыбой и фруктами, а за столом сидели два человека с изношенными лицами. Оба внимательно смотрели на приведённого юношу. Перед ними на столе было что-то, завёрнутое в белую рубашку.

— Царскую тайну хорошо хранить, — сказал Тимофею один из двоих за столом, когда слуги с бубенцами вышли. И рассказал, что от того потребуется.

— Мы ожидаем, что вы запомните одно имя и воспользуетесь языками, которые вам известны, ведь оно будет сказано на французском, греческом, английском, итальянском, сербском…

— Я не знаю сербского… — бросил Тимофей, на что два человека за столом улыбнулись.

— Перейдём к делу, — сказал второй. — Есть на свете имена, которые запрещены. О них лучше говорить как можно меньше, и то лишь когда нужно. Лучше считайте, что такое имя тяжело, как река Дрина, что от него пламя свечи делается голубым. Такое имя может быть жёрдочкой, переброшенной из одного мира в другой, может стать прозвищем смерти. Но кто его знает? Это имя не для произнесения, не для написания, и тем более не для чтения. То, о котором мы вам говорим, никогда не было ни записано, ни прочитано вслух. Но по определённым причинам это запрещённое имя сейчас будет вам сообщено. Это имя, в сущности, никто не знает, не знаем его и мы двое — те, что должны вам его передать. Оно — великая тайна и будет доверено вам на сохранение и открыто особым способом, но вы, разумеется, не смеете ни при ком его упомянуть, или, тем более, его записать. За это, сами понимаете, вы отвечаете головой.