Читать «Великая судьба» онлайн - страница 9

— Ну, моя паука закончилась. Теперь пойдешь учиться к нойону. Вставай, вставай. Сбегай-ка, приведи наших коней.

Мальчик поднялся и, прихрамывая, побежал ловить коней. Своего коня он поймал, но забраться на него не смог — не хватило сил. И тогда он заплакал. Размазывая по лицу слезы, Максаржав тяжело и медленно шагал рядом с конем. «Плохой из меня наездник! Все теперь будут надо мной смеяться. И зачем только отец привез меня сюда? Разве нельзя прожить без всякого ученья?»

У юрты нойона их встретила старуха.

— Пора давно за ученье приниматься, нойон гневается. Скорее! Иди переоденься!

Мальчику вспомнилось, как мать, провожая его, говорила: «Ученье — дело нелегкое, ты уж, сынок, крепись». Вспомнились ему и ученики-послушники, что живут при монастыре, он видел у них на теле рубцы и язвы от постоянных побоев.

Старуха ввела Максаржава в юрту нойона. Мальчик остановился у входа, поклонился, сложив ладони перед грудью, и опустился на колени. Га-нойон сидел, разглядывая курительную трубку из светлого халцедона. Увидев вошедших, он встал. «Сейчас начнет бить, — мелькнуло в голове у Максаржава. — Хорошо же начинается ученье! Пропаду я здесь». Но нойон бить его не стал. Он подошел к очагу, прочистил трубку и, усевшись на низенький табурет, сказал:

— Ну-ка, сынок, скажи «а».

— А-а.

— Этот звук называется «а». С него начинается слово «ав» — «отец» и слово «ач» — «благо». Запомни гласные звуки: «а», «э», «и», «о», «у». Скажи еще раз: «а».

— А-а.

— На этой доске пишут бамбуковой палочкой. А когда научишься, будешь писать кисточкой на бумаге. Дай-ка мне сало! — обратился нойон к старухе. Та проворно подала тарелочку с салом. Нойон натер доску салом, взял горсть золы, посыпал на доску и отряхнул руки.

— Смотри, как я делаю, запоминай, учись.

Он тщательно вывел палочкой на доске первую букву алфавита.

— Срисуй эту букву и напиши две строки. Да не перепачкайся салом и золой.

— Хорошо, учитель.

— Уважай знание. Всему в мире есть предел, и только знание не имеет предела. Ну, а теперь ступай.

Максаржав, пятясь, удалился.

Занятия проходили каждый день, утром и вечером. Максаржав учился писать буквы «а», «э», «и», «о», «у», твердил слоги «ба», «бэ», «би», «бо», «бу». Когда у него получалось плохо, нойон сердился, бил его по рукам, бранился и выгонял из юрты.

— Пошел прочь, греховодник! Нет у тебя усердия в ученье, а это великий грех!

Или:

— Конечно, сытому не до ученья! Тебе бы только утробу свою набить!

Глаза у учителя в такие минуты горели недобрыми огоньками, и редкая бородка тряслась от негодования. Сиплый голос нойона, бубнящий: «ба», «бэ», «би», «бо», «бу», звучал в ушах мальчика даже в свободные часы. Часто он прерывал игру и, с изменившимся лицом, убегал из ставки князя куда-нибудь подальше.

Слова нойона: «Пусть приучается к работе, не следует его баловать» — развязали руки его жене. Госпожа то и дело давала Максаржаву поручения. И нойон тоже не отставал от жены.