Читать «Катынь. Современная история вопроса» онлайн - страница 98

За рамками Сообщения остался вопрос и о веревках, которыми были связаны катынские жертвы. Связанных в захоронениях в 1944 г. было обнаружено немного (около 5%), но происхождение этих веревок также способствовало бы установлению истины в споре о виновниках катынской трагедии. В 1943 г Бутц отмечал значительное количество связанных. Многие свидетели на допросах советским следователям утверждали, что во время так называемых экскурсий в 1943 г., они хорошо видели веревки, напоминающие немецкий шпагат из крафт-бумаги.

Известно, что и в 1990-х годах при эксгумациях в Пятихатках и Козьих Горах иногда находили останки расстрелянных людей со связанными руками. В Пятихатках это были советские граждане, связанные хорошо сохранившейся пеньковой бечевкой советского производства. В «польских» захоронениях в Козьих Горах от немецкого бумажного шпагата к этому времени не осталось и следов. Он полностью истлел . К сожалению, экспертиза материала веревок, которыми, были связаны катынские жертвы, в 1944 г. не проводилась. в этой связи доказательно утверждать, что это был именно немецкий шпагат, нельзя.

Крайне опрометчивым оказалось то, что Комиссия при установлении даты расстрела в Козьих Горах сослалась на данные судебно-медицинской экспертизы, которая якобы «с несомненностью установила: «время расстрела – осень 1941 г.» Это утверждение носило явно пропагандистский характер, так как в то время не существовало достаточно надежных научных методик для определения время захоронения. Даже сегодня датировка гибели обнаруженного в старых захоронениях трупа является весьма непростой задачей.

Информация о лагерях «особого назначения» НКВД, в которых содержались польские военнопленные в период 1940—1941 гг., не была подкреплена соответствующими свидетельствами. На 6—ом заседании Комиссии, состоявшемся 23 января 1944 г., было решено: « Поручить обследование бывших лагерей польских военнопленных члену Комиссии Гундорову A.C.» (ГАРФ. Ф. 7021. Оп. 114. Д. 8. Л. 179—180 ). Но генерал-лейтенант Гундоров так и не проинформировал Комиссию о состоянии бывших лагерей «особого назначения». Все ограничилось опросом бывшего начальника лагеря «№ 1-ОН» Ветошникова, состоявшимся 23 января 1944 г.

Конечно, признать в период войны, что СССР совершил противоправное деяние, осудив военнопленных и превратил их в заключенных лагерей «особого назначения» НКВД, было невозможно. Но более определенные данные о существовании лагерей «ОН» в Сообщении Комиссии должны были присутствовать. В результате базовое доказательство вины нацистов в расстреле польских военнопленных стало эфемерным. Если под Смоленском существовали лагеря «ОН», то нацисты могли расстрелять поляков, если нет, то вся версия Специальной Комиссии о вине нацистов рушилась .