Читать «Телеграмма Берия» онлайн - страница 24

Пятница, 12 апреля 1929 года

Сегодня утром всё шёл снег, а после дождик, но в 11–12 дождик перестал, но было пасмурно. Вечером мы пошли встречать Р.А. и встретили её у моста.

Суббота, 13 апреля 1929 года

Уезжаем из Василькова. Прощай, милое, хорошее место — приют веселья, безделья, радости и игр. Прощай и ты, тёмный хвойный лес, место наших весёлых прогулок. Прощай и ты, озеро, свидетель наших радостных взрывов веселья. Прощайте, горы. Прощайте, прекрасные солнечные утра и тёмные, с красным отблеском, вечера. Прощайте всё и вся, что окружало нас и вдохновляло нас бесшабашной тёплой радостью морозных дней начала апреля 1929 года.

Как я не стала балериной

С моей задушевной подружкой Дусей Гессе, которая жила рядом со знаменитой балетной школой Петербурга, на улице Росси, мы мечтали стать балеринами.

Нам обеим было по восемь лет. Мы уже учились в одной из лучших школ «Петершуле», где преподавание всех предметов велось на немецком языке, а русский считался иностранным. Дома мы занимались в небольшой балетной группе и лезли из кожи вон, стремясь лучшим образом освоить все па, позиции и прочее. Нам казалось, что наши успехи в этой группе дают нам право поступать в балетную школу.

Однако все наши попытки склонить родителей принять возможные и невозможные меры для осуществления нашей мечты наталкивались на упорное сопротивление и решительное нет.

В конце концов, погоревав, нам пришлось смириться с нашей «несложившейся судьбой». Однако эта первая «жизненная неудача» долго омрачала моё существование, особенно в связи со следующим ежедневным напоминанием, что кому-то это удаётся.

Я ездила в школу, расположенную в центре города, напротив Казанского собора и вблизи Невского проспекта. Ездила я с Васильевского острова на трамвае «пятёрка». Обычно меня провожал на трамвай мой верный друг — ирландский сеттер Гектор. Он же каким-то чутьём угадывал время моего возвращения из школы и радостно бросался ко мне, когда я сходила с трамвая.

В те годы никто не хотел с собаками гулять — обычно собаку выпускали из дома по её просьбе, и она возвращалась, сделав все свои дела, но и не слишком поздно, зная, что за позднее возвращение её будут ругать.

Почти каждый день, в то же самое время, садилась в тот же трамвай девочка с характерным чемоданчиком, который, как я знала, имели все воспитанницы балетной школы. Что-то удерживало нас от того, чтобы подойти друг к другу и познакомиться. Меня, по-видимому, ощущение моей незначительности по сравнению с будущей балериной, Дусю, как выяснилось много лет спустя — жёсткий запрет родителей на какие бы то ни было знакомства на улице. Ведь мы были ещё очень маленькие, а в двадцатые годы езда в трамвае для девочек без сопровождения — считалась, а может быть и была, очень опасной. Однако, родители работали и возить нас не могли.