Читать «Империя полураспада» онлайн - страница 170

Если Всевышний позволил рогатому отнять у птицы одно крыло, так нахрена Ему вообще такая птица? Или в Царстве Божием полно убогих, калек и недоумков, там-де им и жизнь, и слава, и бессмертие. А здесь, в этом мире, свирепствуют поклонники деньгам, власть имущие и проходимцы всех мастей. Куда же простому человеку податься? Оказывается для Родиона ни в этим мире, ни в потустороннем места нет и не предвидится. Для чего же тогда Господь создавал свой мир с человеком по образу и подобию?

…За плечо кто-то тронул Рожнова и, когда тот поднял глаза, увидел рядом стоящего доктора Яншина, невесть как успевшего попасть в ординаторскую. Дмитрий Викторович что-то говорил, только всё сказанное им пока не доходило до сознания Родиона.

Попытавшись сконцентрироваться, капитан встал с кресла, по-собачьи тряхнул головой и взглянул в глаза Яншину. Увидев там своё отражение, он начал понимать, что доктор говорит что-то серьёзное. Всё же смысл сказанного начал постепенно доходить до рецепторов восприятия.

…такая нагрузка оказалась для неё непереносимой и вот результат, – говорил доктор.

– Что с Ксюхой? – перебил его Родион.

Дмитрий Викторович как-то странно взглянул на капитана и произнёс то, что Родиону было уже известно:

– Произошла остановка сердца. Мы ничего не могли сделать. Пытались как-то…

Последующие слова опять перестали проникать в сознание Родиона, и доктор Яншин с шевелящимися немыми губами выглядел довольно нелепо. Рожнов даже улыбнулся. Но опять ноги не удержали, и он рухнул в кресло.

Что было потом, Родион помнил плохо. Запомнилось только, как ему делали в вену какой-то укол, после чего сказанное доктором снова стало проникать в сознание. Запомнилось, что в кабинете собрались ещё какие-то доктора, что они произносили заумные медицинские термины, поглядывая на Рожнова, а потом… потом Родион снова вырубился.

Скрип железа по стеклу раздавался где-то далеко, но довольно надсадно и незатихающе. Казалось, крестьянин на покосе пытается заточить тонкое полотно ручной косы. На стекле? Кому нужна ручная коса и для чего, ведь на стекле невозможно заточить лезвие не только косы, а любого острорежущего предмета. Скорее всего, можно лишь затупить. Но зачем? И кому?

Однако звук не стихал, не исчезал. Он ввинчивался в тело, как буравчик, как та самая капля воды, которая точит камень. И точно такой же скрип раздавался где-то внутри тела, словно спинной мозг затачивали как клинок косы, только не для кошения травы, а для срезания голов.

Само зло проникало в этот мир со скрежетом, будто птица с железными перьями пыталась пролезть в узкое дупло стеклянного дерева. Весь стеклянный ствол возмущался, трепетал, но упрямая птица всё царапала края стеклянного дупла и не собиралась прекращать эту звуковую муку, предназначенную для человеческого сознания.

Рожнов открыл глаза. Впереди и вокруг не было ничего, только белое пустое пространство, где росло единственное стеклянное дерево, в дупло которого пыталась забраться железная птица. Скрип железа по стеклу выворачивал душу наизнанку и сверлил черепную коробку медленным упорным буравчиком.

Белое пространство не отступало. Неожиданно, откуда-то под железный скрип втиснулся медико-хлорный запах, какой характерен разве что для морга или же привокзального общественного туалета.

Родион попытался пошевелиться, но тело не слушалось, словно это не он находился в белом зудящем пространстве, а только его глаза. И невозможно было отвязаться от сверлящего мозг буравчика, подгоняемого белым пространством.

Вдруг, далеко за околицей этого нежилого пространства, раздались голоса. Вроде бы мужские. Рожнов напрягся, пытаясь определить что это? откуда? и человеческое ли? Всё, что удавалось услышать, понять, неизвестно каким образом проникло в мозг и обретало смысл. Голоса сделались громче. Люди – если это были они – приближались и вполне могли пересечь границу видимого пространства. Ждать пришлось недолго. Через несколько мгновений не только голоса, но и люди появились в обозримом белом пространстве. Это были настоящие люди, человеки, мужики! И одного из них Рожнов сразу же признал: над ним склонился доктор Яншин.

– Ну, что я говорил, – радостно произнёс доктор. – Не такой человек этот капитан пожарников, чтобы скопытиться! Будет жить! И, помяните моё слово, ещё нас с вами переживёт.

Услышав знакомый голос, Родион не мог сдержаться – из глаз его полились настоящие слёзы. Доктора заметили это и тоже возликовали. Ведь любой отвоёванный у смерти объект доставляет радость и сладкое чувство победы.