Читать «Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 4» онлайн - страница 200
Мурасаки Сикибу
Она лежала, отдавшись глубочайшей задумчивости, а тем временем Тюдзё, громко вздыхая – не исключено, впрочем, что у него были и другие причины для печали, – тихонько наигрывал на флейте.
– «То и дело стоны оленей…» (508) – произнес он, ни к кому не обращаясь, и трудно было назвать его человеком вовсе несведущим…
– Я приезжаю сюда, влекомый воспоминаниями, – посетовал он. – Но, видно, и здесь мне не суждено обрести утешения, скорее напротив. Наверное, я так и не найду женщины, способной откликнуться на мои чувства. И даже в этих горах, «где нет места мирским печалям…» (43).
Видя, что он собирается уходить, монахиня подошла к галерее.
– Но ведь эта прекрасная ночь только началась… – сказала она. – Вот уж и в самом деле «как не сетовать?» (138).
– Что мне в этой ночи? – отвечал Тюдзё. – Теперь, когда я проник в истинные чувства обитательницы дальнего селения…
Он не стал настаивать, понимая, что может произвести неблагоприятное впечатление. Черты, на миг мелькнувшие перед его взором, возбудили в его сердце любопытство и внушили надежду на утешение. Однако высокомерная холодность этой особы, столь не вязавшаяся с тем бедственным положением, в каком он нашел ее, несколько остудила его пыл, и он решил уехать, к величайшему огорчению монахини, которая так и не успела сполна насладиться его игрой на флейте.
произнеся это весьма нескладное стихотворение, монахиня поспешила добавить:
– Вот что сказала госпожа. – И новая надежда заставила сердце Тюдзё забиться несказанно.
Тихие звуки флейты донеслись до слуха старой монахини, и, очарованная ими, она вышла к гостю. Голос ее дрожал, приступы кашля сотрясали немощное тело. Удивительно, что, беседуя с Тюдзё, старая монахиня ни словом не обмолвилась о прошлом. Скорее всего она просто его не узнала.
– Может быть, вы сыграете нам на китайском кото? – обратилась она к дочери. – Ах, как красиво звучит флейта в лунную ночь! Эй, кто– нибудь, принесите кото!
Догадавшись, кто перед ним, Тюдзё невольно посетовал на прихотливость человеческих судеб. Подумать только, эта дряхлая старуха до сих пор жива, а его супруга…
Сыграв прекрасную мелодию в тональности «бансики», Тюдзё отложил флейту:
– Теперь ваш черед…
А надо сказать, что монахиня-дочь когда-то слыла в мире одаренной музыкантшей.
– Не могу не выразить вам своего восхищения, – сказала она. – За эти годы вы достигли значительных успехов. Но, может быть, я просто давно уже не слышала ничего, кроме пения горного ветра… Боюсь, что моя игра покажется вам слишком неумелой…
В последнее время китайское кото утратило былое значение, и мало кто играет на нем, хотя нельзя не отдать справедливой дани своеобразному очарованию этого инструмента. «Голос сосны сплетается с цитрой ночной…» Китайскому кото вторила флейта, которой светлые звуки, казалось, сообщали особую чистоту лунному свету. Старая монахиня была в таком восторге, что забыла о сне и бодрствовала до самого рассвета.