Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 239

— Что же вы ему советовали? — поинтересовалась Мария Ильинична.

— Я ему сказал, чтобы он в армии научился воевать. Этого нам не хватало во время восстания в Горловке… Партии когда-нибудь нужны будут народные командиры. Вот и вы читали в газете, что Ленин призывает нас готовиться к новым революционным боям.

Мария Ильинична долго смотрела на Пархома, а потом сказала:

— Вы мудрый совет дали молодому шахтеру. Этому нас учит Владимир Ильич, этого он требует от большевиков.

Обрадованный Пархом ничего не ответил сестре Ленина. Он был глубоко благодарен этой приветливой женщине с лучистыми карими глазами. Она смотрела на него и дружески улыбалась, поправляя белую косынку с красным крестом.

— Пархом Никитович! Дайте слово при первой возможности встретиться. Я не люблю сентиментальности, — твердо сказала Мария Ильинична, — но Коршев забыть нельзя. Это самые тяжелые дни моей фронтовой жизни. Вот потому и хочется, чтобы мы с вами когда-нибудь повидались. Вспомним наш милый и страшный Коршев. — И добавила: — И приветливых людей Коршева, и симпатичную Ганнусю…

Пархом шел по львовским улицам, разыскивал комендатуру и думал о словах Марии Ильиничны. Как она сказала: «Тяжелые дни моей фронтовой жизни». Правильно! Возможно, для нее больше не будет таких дней. А было страшно и до боли горько, когда австрийцы бездумно беспрерывно обстреливали Коршев из дальнобойных орудий.

И работники госпиталя, и раненые, и жители Коршева привыкли к артиллерийским бомбардировкам. Так и в тот день, о котором вспомнил Пархом, тоже долго продолжался интенсивный обстрел.

Он вызвался проводить Марию Ильиничну до хаты Витенков, где лежала больная Мария Петровна. Шли, прислушиваясь к артиллерийской канонаде. Снаряды падали вблизи станции, до которой было с полверсты или немногим больше. Шагали не спеша, разговаривали. И вдруг свист пролетевшего снаряда заставил Пархома остановиться — значит, огонь перенесли за реку, ближе к школе. Снаряды теперь свистели прямо над головой. Мария Ильинична вдруг рванулась назад и что есть духу побежала. «Бежим вон туда, к той хате!» — показала она рукой на беленькую хату, стоявшую на углу широкой улицы и узкого переулка. Он догнал ее и резко крикнул: «Назад!» — схватил за руку и потянул за собой.

Австрийские артиллеристы почему-то неожиданно перенесли огонь именно сюда, на перекресток, и снаряды один за другим начали взрываться на площади как раз возле той белой хаты, куда намеревалась бежать Мария Ильинична.

Она пошатнулась, Пархом подхватил ее на руки и побежал по улице в противоположную сторону. Над их головами противно завывали вражеские «чемоданы», как презрительно окрестили наши солдаты тяжелые снаряды.

Пробежав шагов двести, Пархом вскочил в чей-то двор и возле хаты опустил Марию Ильиничну на землю. «Здесь отдохнем», — тихо произнес он, вытащил кисет и стал машинально скручивать «козью ножку».

Его спокойствие передалось и спутнице. Она глядела на него широко открытыми глазами. А снаряды продолжали насвистывать свою страшную песню. Один завывал особенно противно. «Где-то близко!» — подумал Пархом. А когда раздался взрыв, крикнул: «Смотрите!» Мария Ильинична увидела, как поднялась пыль и полетели куски дерева и глины там, где стояла беленькая хата, куда она тянула Пархома.