Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 200

— Не успокаивается, гад ползучий! — воскликнул Григорко. — Разрешите, отец, я его так проучу, что он на четвереньках домой поползет.

— Не трогай этого подлеца, не марай своих рук, Гри-горчик.

— Я ему никогда не прощу того, что он загнал вас в тюрьму.

— Это похвально, что ты за отца и брата так переживаешь, но эту гадину не трогай. Люди накажут, дождется своего.

Никита Пархомович поднялся рано, до восхода солнца, тихонько встал с постели, чтобы не разбудить Марию Анисимовну. Но не успел сделать и двух шагов, как услышал голос жены:

— Никитушка! Я не сплю. Не ходи на цыпочках. Пойди разбуди Григорчика, ему в сарае сладко спится на свежем воздухе. Пускай встает, а я завтрак быстро приготовлю. Хочу, чтобы мы втроем шли по улице. Пусть люди глядят на нас и завидуют. Все наши сыновья как соколы — и красивые, и работящие, и приветливые, и не гуляки. Гамай хоть куда! — довольно улыбнулась она.

Никита Пархомович вышел во двор, потянулся, глубоко вдохнул целительный воздух, настоянный на скошенной и привялой траве в саду, на вишневых и яблоневых листьях, чуть влажных от легкой утренней росы. Направился в сарай и замер на месте. В это время мимо их двора проезжал на фаэтоне волостной старшина Василий Андреевич Безрукавный. Натянув вожжи, остановил лошадей. При встрече с Никитой Гамаем он всегда здоровался с ним. Даже после возвращения Гамаев и Голуба из ссылки Безрукавный учтиво раскланивался с ними. И они ему отвечали так же почтительно. Самый главный начальник волости, а, вишь, не брезгует простыми людьми. Живет на хуторе, на земле, которую скупал его отец, мозговитый и ловкий кулак. Мозговал, мозговал и наскреб себе десятин пятьдесят земли. Степенный, важный хозяин Андрей Безрукавный. Нанимает батраков, пусть ухаживают за десятью парами волов да пятью парами лошадей. А его сынок, «хозяйское дитя», на волостном сходе, где собирались такие же, как старый Безрукавный, был избран волостным старшиной. Василий и не старый еще, но и не молодой — мужчина лет тридцати пяти. Служил канцеляристом в Белогоре, умел и прошение написать, и доброе слово людям сказать, и улыбнуться приветливо. Так вел он себя и с батраками, голоса не повышал никогда, зато если батрак провинится, жиганет нагайкой по спине так, что тот и опомниться не успеет. Ударит и ласково улыбнется: ничего, мол, погладил тебя слегка, будешь послушнее, будто шутя приласкал.

Ткнул пальцем в плечо кучера и вышел из фаэтона. Направился во двор Гамая, приветливо улыбаясь. «Почему это он так приветлив? — подумал Никита Пархомович. — Да к тому же явился ни свет ни заря, еще и солнце не взошло, а старшина уже на ногах».

— Здравствуйте, Никита Пархомович! — произнес тот, подходя к воротам и протягивая руку с блестящим кольцом на указательном пальце.

Никита Пархомович смущенно потер о штаны свою руку и подал старшине.