Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 195

…Пархом стал к верстаку, а руки от волнения трясутся. Подошел Кирилл Михайлович, тихо прикоснулся к его плечу и неожиданно прошептал:

— Э! Да ты, парень, весь дрожишь. Это никуда не годится. Слушай меня. Крепче держи рубанок. Вот так! — начал показывать. — Разве уже забыл? Вчера же хорошо получалось. Выравнивай. Выравнивай, а потом замерь. Не волнуйся. Подручным у меня будешь.

В первый день Пархому поручили изготовлять деревянные стенки к молотилке. Доски сухие, шероховатые, кое-где с сучками. Кирилл Михайлович еще дома предупредил: если сучков много, доску надо отложить в сторону, она не пригодна, а если один сучок, то его следует аккуратно удалить и заделать отверстие, чтобы ничего не было заметно.

Пархом строгал до самого завтрака, так увлекся работой (хотел, чтобы мистер Смит не нашел ни одной дырочки, ни сучка ни задоринки, как говорил Кирилл Михайлович), что не заметил, как к нему подошли Смит и Кирилл Михайлович.

— Райт! Райт! Карашо! Карашо! — не вынимая трубки изо рта, пробормотал своим скрипучим голосом мистер Смит и даже похлопал Пархома по плечу.

Когда они завтракали, сидя у стены цеха, лакомясь молоком и ржаным хлебом, Кирилл Михайлович ласково посмотрел на Пархома и радостно произнес:

— Если мистер Смит сказал: «Райт! Райт» — считай себя полноправным рабочим на заводе Эльворти.

С этого дня Пархом осел в Елизаветграде и спокойно трудился. Значит, ему удалось запутать следы, уйти от полиции. Теперь можно было подумать и о свидании с Соней. Но как? Надо сделать так, чтобы не навлечь никакого подозрения на Сониного отца и на Соню. За два года он получил от Сони одно-единственное письмо, пересланное ему одним луганским знакомым, а ей написал два, подбодрил девушку, пообещав приехать в ближайшее время, и тогда… Даже захотелось танцевать, когда написал Соне, что тогда сыграют свадьбу. Пусть только она ждет его, а пока что…

А пока что Пархом был рад тому, что гостеприимная семья Матусевичей дала ему приют, и комнатушка, в которой жил он, казалась ему самым светлым дворцом. А как привязались к нему дети Матусевича! В солнечные воскресные дни он ходил с ними на реку Ингул удить рыбу, и сообразительный Аривончик учил Пархома ловить окуней и линей. И действительно, он был настоящим учителем, ибо сам так напрактиковался рыбачить, что можно было только удивляться. На рыбалку они ходили не только для того, чтобы отдохнуть и заполнить свободное время. Пойманная рыба являлась для них значительной добавкой в питании, ведь трудолюбивому столяру не хватало заработанных денег на содержание семьи — получал он по рублю в день, а надо было семью кормить, одевать и обувать. Хорошо, что Иван стал приносить какие-то копейки, да и жена подрабатывала, стирая белье у богатых чиновников и английских инженеров.

На первых порах у Пархома были деньги, чтобы заплатить Матусевичам за то, что кормили «нахлебника». Луганская партийная организация попросила константиновских товарищей дать ему деньги на железнодорожный билет и наличными пару десятков рублей на непредвиденные расходы. А когда стал работать на заводе, отдавал им почти весь свой заработок.