Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 188
Антон Федорович Хижняк
Дружинники поймали солдата, стрелявшего в Пархома.
Молодой, безусый, курносый солдат шмыгал носом, вытирая слезы.
— Зачем ты стрелял? Видел, что люди идут! — набросился Колотушкин на солдата.
— Я не виноват… Меня оставил офицер и приказал стрелять.
— Аты, дуралей, обрадовался, что винтовку в руки взял. Откуда ты?
— Из Черниговской губернии.
— Хватит! — приказал Гречнев. — Свяжите ему руки, и пусть идет вместе с нами. Потом допросим.
Спустя некоторое время прозвучал еще один выстрел, и больше противник не откликался.
Осторожно приблизились к вокзалу и остановились, пораженные страшным зрелищем. Всюду лежали тела убитых защитников горловского вокзала. Из-за заборов выглядывали перепуганные люди. Из погреба, в котором хранили заготовленный на лето лед с реки, вылезли два железнодорожника.
— Дедушка Парфентий! — окликнул старика Гречнев. — Вы же ламповщик. А ну-ка, зажигайте все лампы. Почему это вы в погребе оказались?
— Оказался, — закашлялся старик. — Полдня просидел в леднике. Как налетели на станцию эти душегубы, офицер кричит: «Рубите! Бейте их! Они против царя!» И казачня начала рубить, Вон поглядите, лежат наши товарищи, герои.
Старик со своим помощником отыскали лампы и фонари, залили в них керосин и зажгли. Лампы и фонари освещали станционные комнаты, перрон, железнодорожные пути, прилегающую к вокзалу площадь.
Начали подходить бойцы из отрядов Гуртового и Дейнеги. Ни солдат, ни казаков нигде не было.
Гуртовой, Гречнев, Колотушкин, Пархом подошли к покойному Дейнеге. Чья-то заботливая рука накрыла его кожухом. А он лежал, словно раздумывая о том, что произошло в Горловке в этот страшный день.
— Вчера говорил мне, что гришинцы готовы к бою, — тихо произнес Гуртовой.
— Мне тоже доложил, что дружинники у них боевые, — добавил Колотушкин.
Командиры склонили головы перед погибшим товарищем.
К ним подошел руководитель Распорядительного комитета Г лушко.
— Охрану выставили? — спроил у Гуртового.
— Выставили. По пять человек в группе, а таких групп шестнадцать, на всех направлениях поставлены.
— Ой! Ой! — донеслось со стороны ограды, которой был обнесен небольшой скверик возле вокзала. — Идите сюда!
Все поспешили на зов. Следом семенил и старик Парфентий с фонарем.
— Да это же наш Матвей, слесарь! — изо всех сил крикнул старик.
— Парфентий! Есть тут кто-нибудь из наших? — спросил Матвей.
— Есть! Есть! — наклонился над ним Глушко. — Я — председатель Распорядительного комитета.
— А! Товарищ Глушко… Слушай… Ой, трудно говорить. Они тут меня застрелили, а я живой. Слушай… Я слышал их разговор… Офицер кричал, что идут дружинники из Екатеринослава и Краматорска… Ой… Больно… И у этих дружин пулеметы и бомбы… Он сказал, что сегодня будут отступать…
— А еще, еще? Говори, Матвей! — Еще ниже наклонился над ним Глушко.
Матвей помолчал, а потом через силу прошептал:
— Они бежали в Енакиево. Тяжко… Тяжко мне говорить…
— И людей угнали, взяли их в плен, — рассказывал старик Парфентий. — Много людей, тех, что были без оружия, только с железными прутьями и кольями. Казаки окружали их и погнали… На Енакиево погнали…