Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 149

Уже наступили сумерки, скоро осенняя ночь черным покрывалом накроет землю. Никита всегда засветло возвращался из таких поездок. «Где же он? — думала Мария Анисимовна. — Может, телега обломалась, и Никита бедствует где-то в дороге». Всякие тревожные мысли лезли в голову, терзали душу. И вдруг почему-то вспомнила старый Петербург, город детства, город розовых, беззаботных дней, когда она с ровесницами-гимназистками бродила по его улицам и проспектам. В мареве прошлого перед нею возникали Фонтанка и Дворцовая площадь, Невский и Марсово поле. Как они подолгу стояли на Аничковом мосту возле лошадей Клодта, а потом шли к Неве, и с Дворцовой набережной любовались шпилем Петропавловской крепости.

Когда это было? Неужели так давно? Давно, давно! Почти сорок лет тому назад, даже больше! Ведь уже тут, в Запорожанке, она живет тридцать семь лет! Целая жизнь! Да что это она, старая женщина, а мечется по двору, словно восемнадцатилетняя! И волнуется, словно перед свиданием с парнем. А ей ведь сегодня пятьдесят семь. Ой, как много! И не опомнилась, как пролетели годы! А она и нынче волнуется, ожидая своего Никиту. Волнуется, как в юности. Не исчезла, не растаяла, не заржавела любовь. «Никитушка, милый, дорогой мой! Где же ты задержался?» — шепчет и краснеет… Вспомнила Григорка, четвертого своего ребенка. Ему уже восемнадцатый год пошел.

А сердце ноет, щемит, колотится, вырывается из груди. Отчего бы это? Мария Анисимовна хватается за грудь, глубоко вдыхает воздух, расстегнула воротник шерстяной свитки, пошитой по ее заказу иначе, чем обычно шьют, не с широкими полами. И Григорка нет. Грустно одной сидеть в хате. Он, уходя утром в экономию, успокаивал мать. «Если не приду, не волнуйтесь, мама. Будем пахать далеко, на Макортах. Приказчик посылает нас туда с волами. А оттуда ехать далеко. Придется заночевать в поле, там есть избушка для рабочих. Соломы вокруг много. Протопим печь и уснем на лавках», — сказал, обняв, и, как всегда, поцеловал мать. Это Мария Анисимовна так приучила своих детей. Хотя в Запорожанке не было такого обычая, но в семье Гамаев все дети относились к матери с нежностью, привитой им с детства. И Пархом, и Григорко никогда не уходили из дому, не попрощавшись с матерью, не поцеловав ее. И Хрисанф, да и Марийка тоже так делали и детей своих к этому приучали. Хотя дети и внуки не всегда целовали Никиту Пархомовича, но и они непременно здоровались с ним и утром, и возвращаясь домой. А внучки нежно ласкались к бабушке и к дедушке. Мария Анисимовна никому ничего об этом не говорила, но ей было приятно, что дети ласковы с ней.

«Где же ты, мой Никитушка?» — шепчет Мария Анисимовна, стоя у ворот. Радостно забилось сердце, когда увидела приближающуюся телегу. Он! Она уже хорошо видела мужа. Мария Анисимовна торопливо открывает ворота и бежит ему навстречу. Он встает с телеги, обнимает ее.

— Как ты тут, Машенька, провела день без меня? А где Григорко?

— Григорко в степи, сказал, что там и ночевать будет. А я волновалась. Почему ты так задержался?