Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 128

Очень тяжело переживала смерть бабушки жена Хрисанфа Лидия. Сметливая, приветливая и трудолюбивая Лидия с утра до поздней ночи в работе. Они с Хрисанфом своими руками сделали для себя пристройку к отцовской хате. Много пришлось потрудиться, пока создали собственное гнездышко! Лидии приходилось и глину месить, и, смешав ее с соломой, обмазывать стены, сплетенные из хвороста. А потом вместе с Хрисанфом носить тяжелую глину по лестнице на чердак и утрамбовывать коленями…

Хрисанф часто думал о том, сколько ей пришлось гнуть спину на помещичьей земле: и снопы вязать, и свеклу полоть. А сколько довелось этой свеклы выкопать! Всего не упомнишь!

Несколько лет ждала она своего суженого — солдата Хрисанфа. Твердо держала слово, данное ему, когда его взяли в рекруты. А какую радость испытала она, когда появился на свет ее первенец Алешенька! Пришлось пережить и неутешное горе, — не дожив до года, умерла малютка Леночка. Простудилась в холодной хате. «Не напасешься соломы для ненасытной печи». Горько оплакивала Лидия свою дочурку й в то же время сама успокаивала Хрисанфа. «Нужно справиться со своим сердцем, — говорила она. — Я еще рожу тебе деток, чтобы радовали нас в старости». Много волнений принесло известие, что петербургский царь затеял войну «с далекими гапонцами». Дрожала Лидия как осиновый листочек, боясь, что Хрисанфа, уже отслужившего дйствительную службу, снова призовут в армию. «Кажется, бог миловал, не взяли, а может, и война скоро кончится», — тихо говорила она ласковой свекрови Марии Анисимовне.

Хрисанф не шевелясь лежит на соломе и думает, что, наверное, война с японцами выдохлась, что-то о ней ничего не слышно. Хрисанф и не знает, что именно в этот августовский День тысяча девятьсот пятого года за океаном, в американском городе Портсмуте главный царский министр граф Витте по поручению царя Николая Второго (и последнего из последних) подписал позорный, унизительный договор с Японией. Хрисанф не разбирался в высокой политике Русского государства. До их глухого села, до их Запорожанки доносились только отдаленные отзвуки событий, потрясавших империю. Возвращались домой искалеченные солдаты — жертвы ляоянских боев, доходили слухи о волнениях в больших городах. А Хрисанф рассуждал по-своему: довоевался царь! Пал на колени перед японским микадой. А почему? Неужели мы такие слабосильные, что склонились перед японцами? Не знал Хрисанф, из-за чего велась война — что грызлись между собой захватчики империалисты, силясь подчинить себе чужую землю: Маньчжурию и Корею. Откуда мог знать об этом запорожанский хлебороб? Он делал свое дело — обрабатывал землю, засевал ее зерном, как испокон веку делали его предки, и заботился о том, чтобы накормить своих детей, как прежде о нем и его братьях и сестрах заботились родители. Не знали Хрисанф и его земляки, что делается сейчас в Зимнем дворце, где не раз стоял в карауле его отец Никита, бывший гвардеец Преображенского полка. Хотя Хрисанф и не знал о происходивших событиях, но, беседуя с родителями, женой и верными друзьями, старался понять, что творится на свете, к чему все это приведет. Долетела до них и печальная весть о Кровавом январском воскресенье, о расстреле мирного шествия рабочих. Царь приказал пулями и саблями встретить рабочие колонны, которые шли с его портретами и иконами.