Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 12

Везли их из Москвы в товарных вагонах. На Никиту наводили уныние и вагон, и места, по которым они проезжали. Лежал на нарах вагона опечаленный, а мысленно был в родном селе. О чем только не передумаешь под неумолкающий перестук вагонных колес! Перед глазами проплывали картины зеленой Запорожанки, заросшие муравой луга, косматые вербы на леваде. И Мотря! Жена Мотря. Нелюбимая и чужая. Не был с ней ласков. Ни тогда, когда в молодости сидели на берегу, ни тогда, когда уже поженились и после венчания в церкви стали мужем и женой. На людях — не было такого обычая, а наедине с ней не находил нежных слов: Мотря да Мотря…

Нерадостной была их свадьба, не лежало у него сердце к молчальнице Мотре. Однако родители настояли, да еще и помещику очень захотелось погулять у них на свадьбе, вот и повел ее к венцу.

Такие нерадостные мысли одолевали его в вагоне, а в казарме выбили их из головы. В первый день казарменной жизни Никита не почувствовал ее «прелестей». Новобранцев повели в баню, одели в казенную одежду, после ужина каждому показали его койку.

А на второй день чуть свет Никита услышал крики, грохот. И поначалу не понял, что происходит. Ему как раз снилась Запорожанка, что-то ласковое говорила мать. Как вдруг его будто чем-то кольнули в бок. От резкой боли вскочил и увидел перед собой лицо рыжеусого унтера.

— Ты что? Дома на печи вылеживаешься? — выпучил глаза унтер и еще раз толкнул его.

С этой минуты для Никиты началась изнурительная солдатская жизнь. Первые недели гоняли так, что, добравшись до койки, Никита падал и мгновенно засыпал. А на рассвете, когда после дневной и вечерней муштры хотелось поспать, звучала команда: «Подъем!» — и солдаты словно шальные срывались с коек и мчались что есть мочи к умывальнику, кое-как споласкивали лицо и руки, стремительно одевались и обувались. На все это давалось пять минут. Каждый должен успеть за это время одеться и заправить койку. После этого беги и становись в шеренгу. А усатый унтер как ястреб посматривает, все ли успели занять свои места и вытянуться в струнку. Худо будет тому, у кого обнаружит незастегнутую пуговицу или пряжку на поясе, съехавшую набок. Никита был правофланговым, на него все равнялись, и поэтому он всегда мчался как ошпаренный, чтобы первым стать на свое место. Однажды он споткнулся, унтер заметил и погрозил ему кулаком.

Казалось, что сегодня их гоняли пуще прежнего. То вперед, то назад. Сколько этих внезапных команд слышал он во время маршировки: «Кру-гом!»

Надо было с ходу, не ломая шеренги, мгновенно повернуться и попасть в ногу со всеми, четко печатая шаг, ведь унтер внимательно прислушивался, «не молотит ли кто горох». А через минуту слышалось грозное: «Кру-гом!»