Читать «Сквозь столетие (книга 1)» онлайн - страница 118
Антон Федорович Хижняк
— Помню, ты по маленькой рюмочке так наугощался, что тебя под руки привели в пансион.
— Но это же по французской моде.
— Хватит! Кто он такой?
— Не знаю.
— Может быть, какой-то… какой-то, как его… у того писателя. Ну, тебя спрашиваю! Может быть, какой-то проходимец, — все ближе подступала Елизавета.
— Я и не подумал об этом.
— Ты ни о чем не думаешь, ведь у тебя куриные мозги! — опять уколола обидно. — Ну, как зовут того вертопраха, что у писателя… Напомни, как фамилия писателя. Ну, того… Кока нам читал и в театр водил.
— Да я забыл.
— «Забыл, забыл»! Ну, думай! Бегал по сцене такой молодой, и фамилия у него похожа на розги, какими секут. Помнишь, как Кока смеялся?
— «Кока»! Вспомнила Коку, когда это было! Его и след давно простыл, а ты все вспоминаешь этого волокиту и баламута! — не вытерпел и поддел Елизавету. — Саша! — крикнул. — А иди-ка сюда! — И когда сын просунул голову в дверь, спросил: — Скажи быстро, как того зовут, что в театре говорил о тысяче курьеров?
— Не тысяча, а тридцать пять тысяч, зовут его Хлестаков, — буркнул сынок, презрительно посмотрев на отца.
— Я так и говорила.
— Я могу идти? — недовольно поморщился сын, приземистый, широколицый блондин с носом, похожим на угловатую картофелину.
— Иди, Сашенька, спасибо. — Елизавета махнула ему рукой и к мужу: — Я же говорила тебе, что хлыстать. Так и есть Хлыстаков! А этот… Может быть, он никакой не статистик?
— Староста говорил, что у него бумага есть.
— Смотри мне, если примем проходимца, я из твоей бородки последние волосы выдергаю. А он молодой? Спросил старосту?
— Спросил. Говорит, и не старый, и не молодой. Так, думаю, наверно, лет сорок.
— А может быть, меньше? Нам ведь надо Серафиму пристроить. Ей уже двадцать один год, и никакой партии. Нужно в свет вывозить.
— Вывозили же зимой, — смиренно отозвался Осип.
— «Вывозили»! Разве так вывозят. Только два раза. Девушка уже Смольный окончила, а женихи где?
— Надо искать.
— Вот я и интересуюсь. Возможно, этот статистик ради Серафимы придет.
— Пускай и она зайдет в гостиную.
— Я уже сказала ей, чтобы одевалась.
— А сыновья?
— Ты забываешь об этикете. Он же не с детьми придет, а один. Сколько я тебя в свет возила, а ты как был тупым мужиком, таким и остался… Мы будем с тобой в зале, а Серафима как бы случайно заглянет, взять книгу или что-то другое, а там видно будет, как он поведет себя. Я по его лицу увижу. Заметно будет, понравится ли. Если Серафима приглянется ему, я сумею задержать.
— Я пойду переоденусь.
— А ты не вздумай напялить на себя мундир дворянский или гусарский.
— А что?
— Это же визит… Ну, как говорят… Эх! Жозе! — крикнула во весь голос.
И через мгновение в комнату впорхнула жеманная кокетка.
— Бонжур, мадам, месье! Силь ву пле! — прощебетала, согнувшись в манерном книксене.
— Перестань! По-нашему давай. Кто это будет, когда приглашают… Ну нас… полковника приглашают на прием во дворец. Какой это прием?
— О! Это будет, это будет… Оффициель прием. Официальный.
— Ясно! Прочь отсюда!
— Мерси, мадам! — выскочила девушка из комнаты.