Читать «Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина» онлайн - страница 95

Издание 1825 г., однако, появилось без рисунка. Он был со временем перерисован до несчастия плохим художником, Александром Нотбеком, и входил в серию иллюстраций к «ЕО»: шесть гравюр, опубликованных в январе 1829 г. (в «Невском альманахе», ред. Егор Аладьин). Лодка лишилась своего паруса; немного листвы и часть стальной ограды парка — Летнего сада — были добавлены на одном из полей; Онегин — в просторном меховом каррике; он стоит, едва касаясь парапета ладонью своей руки; его друг Пушкин сейчас вежливо повернут к зрителю с руками, скрещенными на груди.

В середине марта 1829 г. Пушкин отреагировал на это маленькое уродство забавной эпиграммой:

Вот перешед чрез мост Кокушкин, Опершись <—————> о гранит, Сам Александр Сергеич Пушкин С мосьё Онегиным стоит. Не удостоивая взглядом Твердыню власти роковой, Он к крепости стал гордо задом: Не плюй в колодец, милый мой.

Географическое название в первой строке — это название моста через Екатерининский канал. Любопытно отметить, что в первоначальном наброске Пушкин наделил себя длинными темными кудрями, которые моментально заставляют нас подумать о Ленском, чьими физическими характеристиками оказываются лишь упоминание о том, что он «красавец», и эти кудри. Вполне можно представить Онегина говорящим в главе Второй Ленскому: «А знаешь, ты немного напоминаешь мне молодого Пушкина, с которым я, бывало, виделся в Петербурге».

Тогда же (1829) Пушкин посвятил несколько фривольных строк еще более слабой мазне ничтожного Нотбека в той же серии: «Татьяна, пишущая Онегину». Здесь изображается дородная особь женского пола в облегающей ночной сорочке, причем одна из толстых грудей полностью обнажена; женщина сидит боком на стуле, лицом к зрителю, ее скрываемые кружевами ноги скрещены, ее рука с гусиным пером тянется к выглядящему по-казенному столу, за которым видна занавешенная кровать. Я колебался, приводить ли эти строки. Но вот они, ибо стоят того, чтобы быть процитированными:

Сосок чернеет сквозь рубашку, Наружу титька — милый вид! Татьяна мнет в руке бумажку, Зане живот у ней болит: Она затем поутру встала При бледных месяца лучах И на подтирку изорвала Конечно «Невский Альманах».

Самая смешная картинка, однако, — это иллюстрация Нотбека к главе Шестой, XLI (апеллирующая к некой случайной амазонке, которая останавливается, чтобы прочитать эпитафию на могиле Ленского). Она изображает огромную женщину, спокойно сидящую на лошади, как на скамейке, с обеими ногами, свисающими с одного бока ее тощей микрокефальной белой клячи, около внушительного мраморного мавзолея. Вся серия из шести иллюстраций напоминает художество обитателей сумасшедшего дома.