Читать «Прибалтика: война без правил (1939—1945)» онлайн - страница 77

Использование латышского, литовского, эстонского языков допускалось лишь вне официальных учреждений и в структурах низового административного уровня. Оккупационные власти резко отрицательно относились и к любым попыткам создать национальные военные формирования (не говоря уже о воссоздании национальных вооруженных сил).

«Фюрер не желает никаких воинских соединений из Прибалтики для использования их на фронте, так как после войны это привело бы к политическим требованиям с их стороны. Однако следует формировать возможно большее количество охранных батальонов для несения караульной службы на оккупированных территориях». Розенберг пояснял руководству рейхскомиссариата «Остланд»: «Из запрета образовать независимые государства — о чем, однако, не нужно заявлять публично, — вытекают и меры, необходимые для предотвращения формирования так называемых национальных армий». Нелишне упомянуть, что немцы, разумеется, не предоставляли жителям оккупированной Прибалтики гражданства рейха. Лишь когда ситуация на фронтах стала стремительно меняться не в пользу Германии и после Сталинградской битвы стало ясно, что эти изменения необратимы, нацистское руководство «снизошло» до создания национальных легионов СС. 10 февраля 1943 г. Гитлер подписал соответствующий указ.

Не менее категоричны были оккупационные власти и в пресечении любых попыток восстановить общественно-политическую жизнь в Прибалтике: помимо закономерного (и радостно воспринятого населением) запрета коммунистической партии и реквизиции (в пользу рейха) ее имущества, немцы уже в сентябре 1941 г. запретили и «основание всяких других политических партий», ограничив и иные проявления социальной активности: «Общественные собрания могут происходить только с разрешения гебитскомиссаров».

Нацистами была разработана и масштабная пропагандистская работа на территории «Остланд». С июня по декабрь 1941 г. пропаганда на территории оккупированной Прибалтики проводилась под руководством и контролем отделов пропаганды вермахта. В начале июля был создан отдел пропаганды Остланда, подразделявшийся на группы «Рига», «Таллин», «Ковно». В его компетенцию входило написание и распространение листовок, плакатов, контроль за прессой и радио. Этим занимались зондерфюреры рот пропаганды, большинство из которых составляли прибалтийские немцы и представители балтийских национальностей, эмигрировавшие в Германию в 1939—1941 гг.. С декабря 1941 г. по декабрь 1943 г. пропагандистская работа здесь находилась под контролем Министерства оккупированных восточных территорий, который осуществлялся отделом пропаганды рейхскомиссариата «Остланд». 17 декабря пропаганда перешла в ведение Министерства народного просвещения и пропаганды (руководимого Й. Геббельсом). Пропагандой также занимались структуры СС — в части, касающейся агитационных акций по мобилизации местного населения в легионы СС и их деятельности. Также влияние на пропаганду оказывало Министерство иностранных дел Третьего рейха. Основным каналом пропаганды, разумеется, являлись периодические издания и радио. (Например, только в Латвии во второй половине 1941 г. выходили 43 легальные, подконтрольные нацистам газеты, в 1942 г. их количество превысило 50 единиц). Важное место в деле пропаганды было отведено кино. В Латвии на базе Рижской киностудии было создано предприятие «Остландфильм», выпускавшее киножурналы «Остланд вохеншау» (Недельное обозрение «Остланда») — идеологический аналог выходившего в Третьем рейхе «Дойчланд вохеншау». Кроме того, «Остладфильм» выпускал художественную (по жанру) агитационную продукцию. Она распространялась с помощью большого количества стационарных кинотеатров и передвижных киноустановок. Еще одной из форм воздействия на населения была наглядная пропаганда — плакаты, карикатуры. Особое место уделялось скрытой пропаганде — инспирированным слухам. В общем стратегия немецкой пропаганды, особенно в первый годы войны, была достаточно примитивна и основывалась на нескольких сентенциях: ошибки политиков независимых Латвии, Литвы и Эстонии привели эти государства к советской оккупации, главными носителями советской идеологии были евреи, которые осуществляли репрессии против прибалтийских народов, от ужасов «жидобольшевизма» Прибалтику освободила немецкая армия и немецкая идеология, отныне благодарные прибалтийские народы должны строить свое будущее под защитой Третьего рейха. Одна из важнейших тем в нацистской пропагандистской работе — апелляция к народной истории. Нацисты стремились навязать свое понимание историзма для жителей Прибалтики для формирования образа внутреннего и внешнего врага и, соответственно, образа хозяина и защитника. Как отмечал в меморандуме руководитель отдела культуры рейхскомиссариата «Остланд» К. фон Стрицкий, формирование нового восприятия истории на оккупированной территории соответствует политическим целям рейха. Стрицкий назвал два важнейших аспекта, служащих этим целям: вместо народной истории — история Земли (территории), связь истории Земли с германской историей. Главная мысль — прибалты во все времена защищали свои земли от агрессоров с Востока — славян. И помогали им в этом немцы. Этот абсурдный тезис для латышей, литовцев и эстонцев, веками страдавших от господства немецких баронов, пытались обосновать идеологемой о том, что именно остзейские немцы и были гарантом от экспансии с Востока, ведущей к их порабощению. Местные пронацистские идеологи от истории так формулировали фабулу «нового историзма»: «Немцы не только освободили и продолжают защищать нас от духовного влияния русских, но и познакомили наших предков со многими ремеслами, а также при посредничестве Ганзы крепко связали с хозяйством и культурой Западной Европы». Так нацисты пытались подменить историческую реальность 700-летнего подавления прибалтийских народов немцами на мифологему о 700-летнем пребывании их в европейской цивилизации под эгидой германцев. «Назначенные» оккупантами исторические праздники и памятные даты также должны были сыграть роль в формировании нового исторического, а на деле — псевдоисторического — самосознания. С их помощью пытались актуализировать важные для режима даты, события и имена. (Например, в Латвии, из 43 дней памяти, отмечавшихся в период оккупации, 33 были связаны с историей Германии.)