Читать «Просто жизнь» онлайн - страница 60
Михаил Петрович Аношкин
— Ладно, ладно, — примирительно отозвался Синицкий. — Вижу я, какая у тебя трагедия.
— Ничего ты не видишь!
— Расскажи.
Денис Иванович взглянул на друга, с языка готова была сорваться жалоба на свою ненаглядную Шуру. Но в глазах Вячеслава Андреевича он заметил мученическую боль, у рта новые горькие складки и понял, что ссора с Шурой ничего не значит по сравнению с бедой Вячеслава Андреевича.
— Да нет… Ты сам… — пробормотал он.
— Что я тебе скажу? Это же сложно. Нет, я не разлюбил Тосю. И она, по-моему, любит. Только, как бы тебе сказать… Подходящего слова сразу не найдешь. Словом, после рождения Иринки она, кроме детей, ничего не хочет знать. Это какая-то болезненная любовь. Не отдает Витьку в садик — боится, не хочет устроить Иринку в ясли — боится. Слушать не хочет о няньке — боится. Бросила работу. Бросила все, даже книги. Из-за ребятишек боится каждого громкого стука, свежего ветерка. Боится даже тогда, когда я беру Иринку на руки. Ей кажется, будто я могу ненароком раздавить дочку или уронить. Мы не ходим в кино, а что такое театр вообще позабыли. И если я куда ухожу один, она ревнует. Извела своими подозрениями. Я делал все. Говорил по-хорошему. Убеждал. Наконец, пугал, грозился уйти к черту, к дьяволу, к кому угодно. Я измочалил нервы, лишился сна. Думаешь, она стала лучше? Ничуть!
— Врачу бы ее показал.
— Эх, брат Денис! — я пригласил невропатолога. Она выгнала его. Встретила однажды в трамвае меня с лаборанткой нашего завода — и приревновала. Спасенья нет!
Вячеслав Андреевич замолчал, зажал голову руками, уперев локти о колена. Денис Иванович успокоился. Оказывается, ничего страшного не произошло, а это главное. Придет домой, расскажет Шуре, и долгожданный мир в семье наступит снова. А у Вячеслава с Тосей просто блажь и ничего больше. Экая беда — женщина без ума любит своих детей. Да это ж хорошо! Ревнует? Редкая женщина не ревнует! Денис Иванович как можно душевнее сказал:
— Выше голову, друг! Я думал у тебя страшнее, а у тебя пустяк.
— Пустяк? — поднял голову Вячеслав Андреевич. — Ты говоришь, пустяк?
— Ну да! Перемелется — мука будет.
— Погоди, а ты понял ли что-нибудь из того, что я тебе рассказал?
— Чего ж тут не понять? Понял, конечно.
— Все равно говоришь — пустяк?
— Ясное дело!
Вячеслав Андреевич странно взглянул на Дениса Ивановича, поднялся и, кивнув через плечо:
— Прощай, Денис, — зашагал по аллее.
Денис Иванович смотрел на сутулую спину удалявшегося друга, не понимая, почему он обиделся.
— Ну и чудак же Славка!
Домой возвращался успокоенный. Через каких-то десять минут объяснит Шуре все, что узнал от него, и покой снова поселится прочно в его доме. А когда в семье мир и покой, то и жить веселее и солнце тебе улыбается ласковее.
Шура выслушала мужа с обидным равнодушием. И его прорвало:
— Да ведь ничего же не произошло! — закричал он. — Ничего! История выеденного яйца не стоит! Чего ты ее так близко приняла к сердцу?
— Да разве дело в Синицких? — тихо спросила Шура. — В тебе же дело!
— Во мне? — нахмурился Денис Иванович, с трудом соображая, почему жена продолжает сердиться. Кажется, он ничего предосудительного не сделал. Но покоя на сердце уж не было.