Читать «Адепты. Эзотерическая традиция Востока» онлайн - страница 252

Как и следовало ожидать, формулы трансмутации чрезвычайно сложны и таинственны. Как и на Западе, в них введены диаграммы и символы, но без соответствующих ключей они совершенно бессмысленны. Алхимик пытался воспроизвести в своих сосудах величайший процесс вселенского творения, надеясь таким образом добиться господства над очищенными субстанциями, через которые все живые существа получают главное питание. Стих 17 алхимического трактата Чжан Потуаня «Четыреста слов» явно свидетельствует об использовании оборотов речи того же типа, что встречались в трэдах западных алхимиков: «Дракон приходит из восточного моря. Тигр встает в западных горах. Два создания ведут сражения и превращаются в жизненную силу неба и земли». В данном случае эксперимент явно связан с соединением свинца и ртути.

Нужно, однако, понимать, что в данном случае не подразумеваются обычные, общеизвестные неблагородные вещества, так как алхимик имеет дело с духами свинца и ртути. Он использовал феникса для отображения изменчивого принципа, жаба или черепаха представляла настоящую землю, или первичную материю, ворона появлялась как символ солнца, кролик — луны, и единорог был мировым духом, которого стремился поймать алхимик. Это ключ к мифам, в которых фигурируют все эти существа, являющиеся фактически составляющими сложной формулы.

Постоянные ссылки на очищенные формы свинца, ртути и киновари, вероятно, призваны напоминать химику-мистику, что он занимается духовным искусством, а не просто физической наукой. Сами китайцы утверждают, что философским садом, в котором эти элементы можно найти в самых естественных, природных формах, является собственное тело человека, в котором много настоящего свинца и настоящей ртути, если знать, как их собрать, и распознать их признаки.

Чем дальше продвигаешься в изучении китайской алхимии, тем больше убеждаешься, что все стадии искусства трансмутации входили в тайную науку полного обновления человека. Мастер-алхимик был бессмертным смертным, ибо мог совершить любое чудо, какое желал, не навязывая свою волю природе, а понимая естественные законы и помогая им выполнять их работу.

По словам Артура Уэйлли, «часто при чтении алхимической литературы эпохи Возрождения и более поздней у нас возникает подозрение, что мы читаем не о материальных экспериментах, а о духовных поисках, описанных в аллегорической форме принятым в лабораториях языком. В Китае это подозрение переходит в уверенность.

Начиная с 10-го века экзотерическая алхимия, вай дань, уступает место эзотерической, нэй дань, которая использует в качестве ингредиентов вместо осязаемых и материальных субстанций их «души», или «сущности». Эти «души» и являются «истинными», или очищенными, ртутью, серой, свинцом и так далее и имеют такое же отношение к обычным металлам, как даос Адепт, или чэнь-жэнь (чистый, совершенный человек) к простым смертным.