Читать «Любовь в ритме танго» онлайн - страница 28

Недавно я нашла среди моих бумаг упоминание об этом событии. Магда стала невестой Бога 23 октября 1971 года. А 17 мая 1972 года она покинула монастырь, чтобы никогда больше туда не возвращаться.

* * *

Я узнала о ее планах по чистой случайности благодаря цветам тыквы, которые были самыми чудными цветами из тех, которые мы обе собирали. Остальные члены нашей семьи всегда отказывались пробовать эти странные оранжевые мясистые бутоны с зелеными прожилками, которые я никогда не видела на кухне, пока однажды утром Магда, недавно вернувшаяся из Италии, не устроила необычную презентацию. Надев поверх блузки фартук, в который тетя облачалась, когда намеревалась что-нибудь пожарить, она опускала бутон в кляр, а потом посыпала небольшим количеством крупного перца, который дедушка называл, как правило, просто хорошей щепоткой. Никто, кроме Магды, съедавшей как минимум дюжину бутонов, которые в кипящем масле мистическим образом снова становились крепкими, к ним не притрагивался. Тогда мне было разрешено попробовать один из приготовленных бутонов, и я очень удивилась тому, что его вкус мне понравился. С этих пор каждое лето мы с Магдой старательно грабили огород, делили его на сектора, которые скрупулезно прочесывали. Мы тщательно осматривали цветки с каждого побега тыквы для того, чтобы потом ими закусить.

Весной, когда цвели вишни, мы в конце каждой недели ходили в Альмансилью. Этой традиции я никогда не понимала, так как мама, которая обычно не любила, чтобы мы куда-нибудь уходили, потому что дома становилось холодно и его приходилось долго протапливать, эту прогулку разрешала, называя ее «походом за вишнями». Мы гуляли между деревьями, такими некрасивыми, хрупкими и голыми летом, — вишни цветут всего две недели, потом облетают. В апреле деревья утопали в пышном море цветов с маленькими беленькими лепестками, своим видом напоминая нестриженных овец.

Один раз в год, весной, мы забирались на чердак и наблюдали за странным и страшным зрелищем: туман окутывал вишни очень быстро, в геометрической прогрессии, словно угрожая поглотить и все остальные растения. Мы не отваживались пробовать ягоды, поскольку они еще не созрели и есть их было нельзя, — так нам непрестанно повторял садовник Марсиано. Он считал своим долгом извиняться при этих словах, хотя, по правде говоря, его вины в этом не было. Когда в июле мы возвращались в Альмансилью, на вишневых деревьях иногда попадались ягоды, испорченные птицами, маленькие или сухие, не подходящие для того, чтобы украсить фруктовую корзину. В этот год вишни зацвели раньше обычного, но мы смогли приехать только в конце апреля. Солнце начало неистовствовать слишком рано. «Проклятое огненное светило», — ворчали люди. Марсиано был испуган возможным наступлением заморозков в мае, которые бы повредили деревьям. Он встретил нас с вишнями в обеих руках. Я спросила, зацвели ли в огороде тыквы, на что Марсиано ответил: «Возможно». Садовник проговорил это таким мрачными тоном, будто хотел подготовить меня к моей же смерти. Однако новость была прекрасная. Я тщательно выбрала самые крупные цветы, чтобы увезти их в Мадрид и немного порадовать Магду, которая в последние дни казалась, как никогда, грустной и подавленной.