Читать «Бетанкур» онлайн - страница 55
Дмитрий Иванович Кузнецов
В другом письме, датированном 20 августа 1781 года, он сообщает отцу следующее:
Имя живописца и рисовальщика Мариано Сальвадора Маэлья во второй половине XVIII века в Испании было легендарным. После возвращения из Италии, где он учился у великих мастеров, в Мадриде Маэлья — один из самых знаменитых и востребованных художников при дворе Карла III. Впоследствии, сделав блестящую академическую карьеру, он станет директором Академии изящных искусств, а в 1799 году, в один год с Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентесом, получит звание первого живописца короля.
Маэлья был незаурядным художником, его работы отличались безупречным мастерством и многозначностью. Сегодня их можно увидеть в Прадо и лучших музеях мира. Его живописная манера сложилась под влиянием работавшего в Испании неаполитанского фрескиста Луки Джордано, а по духу была близка искусству рококо. Шедеврами Маэлья по праву считаются фресковые росписи в церкви дворца Ла Гранха де Сан Ильдефонсо, капелле Прадо, внутреннем дворе собора в Толедо (совместно с Ф. Байеу), в Касита дель Принсипе в Эскориале. Работая над картонами в Королевской шпалерной мастерской в Мадриде, он руководил молодыми художниками, особенно отличая Бетанкура. Маэлья пророчил юноше блестящее будущее, если только тот бросит инженерные науки и полностью посвятит себя рисованию. Может быть, так всё и случилось бы, если бы Августин не был близко знаком с Франсиско Гойя. Видя воочию, как он работает, Бетанкур понимал, что никогда в жизни не сможет достичь таких высот мастерства. Он не чувствовал в себе внутренней силы, способной поднять его на такую высоту. Несмотря на то что Гойя получил первую премию Академии изящных искусств Сан-Фернандо в 1780 году, а Бетанкур точно такую же в 1784-м, Августин осознавал, что между ними огромная пропасть, а быть вторым не хотел. С ранней молодости он смутно чувствовал, что будущее цивилизации за развитием не живописи и изобразительного искусства, а техники. Поэтому задача научного прогресса человечества для него была важнее, чем карьера придворного живописца.