Читать «Бетанкур» онлайн - страница 12
Дмитрий Иванович Кузнецов
— Сегодня во дворце князя Юсупова кастраты из Флоренции великолепно пели арии на слова аббата Метастазио, — проговорил Маничаров. — А вы любите музыку?
— Люблю, — недолго подумав, ответил Бетанкур.
— А какую? — стал допытываться Пётр Макарович, отпивая из хрустального бокала первый глоток шампанского.
— Барочную. Плейеля, Гайдна…
— В России барочную музыку почитают за дурной вкус. — И неожиданно признался: — А мне вот нравится, как играют кобзари.
— Кто такие кобзари? — полюбопытствовал Бетанкур.
— Украинцы, они играют на кобзе — щипковом инструменте, очень красивом.
— Вроде балалайки?
— Нет, скорее гуслей. А когда приедет ваша жена с детьми? — заботливо поинтересовался Маничаров. — Если не ошибаюсь, у вас их трое?
— Четверо, — ответил Бетанкур. — Каролина, Аделина, Матильда и четырёхлетний Альфонсо. Ожидаю, что в Петербурге они будут в марте.
— Тем же маршрутом, что и вы?
— Думаю, да. На голландском корабле до Ревеля, а там в почтовой карете через Копорье в Петербург.
— Девка нужна? — совсем неожиданно для Бетанкура поинтересовался Маничаров.
— Зачем? — удивился испанец.
— Как зачем? — не понял Пётр Макарович. — Пока жена не приехала — нужду справить. Только вчера из Пензы мне трех совсем молоденьких и ещё не испорченных прислали. Сам ещё не пробовал. Уступаю.
— Слышал, скоро царь у вас собирается крепостное право отменить, — поинтересовался Бетанкур.
— Собирается, — согласился Манучаров. — Сперанский даже реформу готовит, но ничего у них не выйдет.
— Почему?
— Потому что первый крепостник в России — православная церковь, а своих крестьян и землю она никому не отдаст.
— Ну, так отберут, как сделали во Франции, — предостерег Бетанкур.
— Вот когда отберут, тогда и отберут, а пока свою собственность попы даже царю отдавать не намерены… Ну, пора и спать, — посмотрев на часы и сильно зевнув, сказал Пётр Макарович. — Сегодня вечером за ужином или за обедом потолкуем обо всем. А вы письмо от Бреге привезли?
— Должен был привезти, — осерчал Бетанкур, — но оно осталось в украденном саквояже.
ПЕТЕРБУРГ
Год назад Августин де Бетанкур уже приезжал в Петербург по приглашению князя Румянцева, чтобы познакомиться с городом и оценить свои перспективы. Первый визит в Россию испанский генерал назвал «tentar el vado». Внимательный читатель газеты «Санкт-Петербургские ведомости» 19 ноября 1807 года мог прочесть следующее:
Однако почему в трактире, а не в гостинице? Дело в том, что в начале XIX века приличных гостиниц, не говоря уже о роскошных, в Петербурге не было — ни одной! Все дома в городе были небольшие, деревянные и только в самом центре несколько каменных. Тротуаров тоже не было, ходили по дощатым настилам. Приезжавшие в столицу из других городов останавливались, по старинному русскому обычаю, у родных или знакомых. Трактир, где поселился Бетанкур, находился на Малой Морской улице, названной так потому, что на этом месте прежде находились морские слободы, населенные людьми «морского дела», то есть матросами и мастеровыми, приписанными к Адмиралтейству. Все три окна меблированных комнат на втором этаже, которые занимал Бетанкур, выходили на Исаакиевскую площадь, а точнее, на одноименный собор, заложенный архитектором Ринальди в царствование Екатерины II, но потом варварски перестроенный архитектором Бренной по приказу русского царя Павла I, ненавидевшего всё, что сделала его «любимая» мать. Первая мысль, что пришла в голову Августину де Бетанкуру, когда он увидел собор, — его переделать. Уж слишком уродлив он показался испанскому инженеру — во всем, что касалось архитектуры и городского строительства, у него был безупречный вкус. Ещё в бытность в Королевской школе Святого Исидора, где он изучал арифметику, алгебру, геометрию и тригонометрию, Бетанкур параллельно учился в школе изящных искусств Святого Фернандо; там его учителями были дон Висенте Дурана и знаменитый испанский живописец Себастьян Маэлья. Несмотря на то что Франсиско Гойя был на двенадцать лет старше Бетанкура, в школе изящных искусств у них сложились дружеские отношения — в дальнейшем они даже заседали вместе в Мадриде в совете Королевской академии художеств.
