Читать «Беседы Ши со своим сыном, или Тайны Дао Императора» онлайн - страница 5

Картинки богов и богинь менялись так быст­ро, что, казалось, был слышен шорох их одеяний, развеваемых ветром. Вот появились духи пяти стихий, которые, по преданиям, были среди пер­вых существ, появившихся на земле: дух металла (богиня Сиванму), дух дерева СМу-гун), дух воды (Шуйцзинцы), дух огня (Чицзинцы) и дух зем­ли - Желтый старец (Хуан-лао). А вот появились прекрасные пейзажи, в которых угадывались Пэн- лайские сады, где, по легендам, были места обето­вания бессмертных, которые представляли собой остров и гору в Восточном море. Согласно преда­ниям, там были разбросаны золотые и нефритовые камешки, которые служили едой для небожителей, а в водоемах там текла вода ледяная и клокочущая, выпив которую можно было прожить тысячу лет. То там то здесь в уголках Пэнлайских садов были изображены и сами небожители, беззаботно возле­гающие на мягкой травке, или наоборот, сидящие у костра в ожидании чая.

Не успел он рассмотреть все, как увидел восемь знаменитых бессмертных, изображенных в момент веселой пирушки. Эти почитаемые всеми покро­вители ремесел были также и любимыми всеми поэтами и бездельниками, беззаботно проводив­шими время.

А вот из темноты выплыло лицо великого вра­чевателя древности Хуато, а за ним показались одежды первооткрывателя чая Шэнь Нуна и его нефритовые руки. По одной из легенд, он имел про­зрачное тело, и когда пил чай, то видел, что проис­ходит с его телом и органами внутри. Рядом с ним сидящим за письменным столиком с кистью в руке был изображен Лу Ю, автор знаменитого трактата о чае «Ча Цзин».

Немного погодя взгляду наследника предстал известный поэт древности Тао Юаньмин⁴ с высоко вскинутыми тонкими бровями. «Дай воспользуюсь я этим миром живых превращений, чтоб уйти мне затем по пути Дао! Зову неба я буду рад, колеба­ньям откуда явиться?..»

А вот со стены сурово глянул Ян Сюн[4] - извест­ный философ, ученый и литератор, отличавшийся энциклопедическими знаниями, автор «Канона великой тайны» («Тай-сюань-цзин») и «Образцовых речений» («Фа-янь»).

Наконец Ши остановился около резных дверей, где стояли охранники в ярких одеждах, которых малыш принял за деревянные скульптуры каких-нибудь древних, еще не ведомых ему героев.

Они внезапно вытянулись в струнку и отдали почести высочайшим особам. Ши легко толкнул двери, и они податливо распахнулись, открыв взору малыша его будущие покои.

Низкая деревянная резная кровать, простой стол с письменными принадлежностями: уложен­ными в ряд по размерам кистями, стопкой тонкой рисовой бумаги и фарфоровыми белыми тушечницами. Но больше всего привлек внимание малыша деревянный меч с алыми лентами.

Ши не был в этой комнате уже десять лет. С вол­нением, совсем не подобающим воину, входил он в детскую, где сам впервые взял в руки кисти. Од­нако он подошел не к ним, а к мечу, одиноко вися­щему на стене напротив стола. Ши вспомнил свой первый урок, вспомнил своего Учителя, его взгляд из-за плеча с озорной улыбкой, взмах черных волос. Деревянный персиковый меч в руках Учи­теля выписывал невероятные иероглифы с такой скоростью, что алая лента не успевала за ним и издавала легкий дребезжащий звук. Приоткрыв от удивления рот, он следил за своим Учителем, пока тот, хитро усмехнувшись, не взмахнул дере­вянным мечом так быстро, что отсек маленький кусочек алой ленты. Крик удивления вырвался из груди Ши, а яркий кусочек шелка медленно, подоб­но осеннему листку, упавшему с дерева при тихой погоде, скользил в плотном пространстве комнаты.