Читать «Последняя женщина» онлайн - страница 191

Мотоциклист. Да чем же можно получить прощение, укокошив столько людей? Не может такого быть. Сколько же нужно совершить разных дел, спасти от смерти людей, чтобы заслужить такое прощение! Иначе с весами (делает выразительный жест руками, показывая чаши весов) не выходит. А как же тогда справедливость?

Маргарет. Я думаю… мне кажется, достаточно спасти одного.

Мотоциклист. Это что же получается? Так все бы убивали, а потом раз — спасли кого-то, и на небесах? В раю? Нет, это несправедливо.

Барроу в это время ходит взад-вперед по сцене, думая о своем и вслушиваясь в разговор. Артур и Мотоциклист расставляют на столике шахматы и начинают играть.

Убийца. Во-первых, не все! Сначала нужно убить собаку, а на это не каждый способен. А во-вторых, не помню, ну не помню, чтоб кого-то спасал.

Премьер. Да, странно. Может, поступок какой? Подумайте хорошенько, а то как-то не вяжется.

Квитаний. Да нет. Все вяжется, раз отпустили. Ладно, думай!

Наци. А у меня, между прочим, тоже есть книжка. (Вскакивает с кресла и показывает всем книгу).

Леонардо (к Наци). Людоед! Людоед!

Наци воровато оглядывается и суетливо забирается в свое кресло.

Барроу (подходит к Наци, берет книгу в руки и читает). "О чуме крупного рогатого скота. Всеволодов. Тысяча восемьсот сорок шестой год". (Обращается к Наци.) Думаешь, с датой выпуска опечатка? Ровно на сто лет? (Отворачивается от него.) Идиот. (Делает несколько шагов в сторону Маргарет.) И эта сельская телефонистка… туда же, танго! Взялась, так доводи до конца! (Отходит на место.)

Славка (задумчиво). А у меня был человек. Я спас его.

Квитаний Мальчик. какой-нибудь? Где, кстати, он? (Оглядывается, ища глазами.) Не случайно же он здесь. Режиссер, как я погляжу, не дурак. Да и на войне всякое случается. Вот тебе и увязочка. А? Мастерство! (Пристально смотрит на Маргарет, та отворачивается. Барроу качает головой, словно желая сказать: "Ну, тупица!" Но не решается.)

Славка. Нет. Врага пожалел. Хозяин одного хутора много сербских семей выдал — в горах прятались. Детей их на огне жарили. Сам видел. Жена его выбежала, за колени мои ухватилась. Руки как тиски, аж больно стало. Что-то про детей причитала. Хочу освободиться, а не могу. И не потому, что она держит, а во мне что-то происходит. Ненависть горит, а на нее смотрю — пальцы не слушаются. Будто и не я это. Не могу убить его, и все. Отпустил, женщину жалко стало. Он меня и выдал. Так-то.

Барроу. Н-да… Все решает Он (указывает пальцем наверх) и предавший Его ангел. Христос и Иуда.

Премьер. А потом не мучались? Ведь он же ваших товарищей еще сколько раз… Им бы жить да жить! Не пожалели?

Маргарет. Да как же вы не поймете! Вот вы сказали: "Будто и не я это". Так в это мгновение именно самим собой вы и были, только таким, каким вас родила мать. Это потом мы цепляем всякую грязь и мерзость. До такой степени, что и себя не узнаем. (Обращается к остальным.) Это душа его была, та, первозданная, а она по-иному не может. Этим и прощен он!

Славка. Жалел ли об этом? Не помню, не успел. Убили меня. (Резко поворачивается, уходит в сторону.)