Читать «Три покойных кормильца» онлайн - страница 24
Дмитрий Титов
Глава II Информация
Около десяти утра длинный тощий голубь сел на круп одного из коней упряжки, что давно уже скачет по крыше арки Главного штаба и никак никуда не прискачет. Часто замахав крыльями, голубь стал долговязым Стасом. Стас грустно оглядел Александрийский столп, коней под собой, здание Зимнего дворца, Неву, мост с потоком машин, потоптался, сунув руки в карманы, и вдруг заорал:
– А-а-а-а-а! Алё-о-о-о!.. Всё!.. Меня здесь больше не-е-е-ет!.. Всё! – и чуть слышно добавил: – Насовсем.
При этом маленькие белые крылышки на его спине затрепыхали, и Стас вывернул шею и скосил глаза, чтоб на них посмотреть. Он своих крылышек так еще и не видел, поскольку духи не отражаются в зеркале.
Через несколько секунд на круп соседней лошади приземлился толстый голубь. Он сразу, еще приземляясь, стал Николаем, грузно рухнувшим на лошадь спиной к гриве. Николай поднял глаза на Стаса:
– Ну, что? Простились с тобой вчера?
Стас страдальчески прикусил губу и кивнул.
– И меня закопали… – вздохнул конструктор сейфов. – Так ничего всё, вроде бы… Но я издалека.
– А что ж не подошел?
– А чё там… Видно всё. Друзья пришли все… И место хорошее… На Шуваловском… Обрыв, озеро, парк, деревья высоченные, церквушка…
– Так там же не хоронят уже.
– Не хоронят… Меня пристроили… У нашего бухгалтера тесть, так вот друг племянника его брата там подсобник… А ты куда лег?
Стас почему-то отвернулся от Стаса, и крылышки на его спине мелко задрожали:
– А я без места…
– …Как так?
– Она меня кремировала… Дурочка… А урну с моим… со мной… поставила на сервант!.. – жаловался Стас с нарастающим отчаянием. – Теперь возле урны Барсик любит спать!.. Который меня чуть не съел, пока я там под столом валялся…
Николай прикрыл лицо ладонью и буквально трясся от приступа беззвучного смеха. Стас коротко оглянулся на него:
– Не плачь, Коля… Что уж теперь… На поминках вчера, в общем-то, всё прилично было.
И Стас вспомнил поминки.
В большой комнате обыкновенной квартиры за длинным столом сидели человек двадцать. Несколько инженеров с завода, какие-то тетушки-соседки, родственники и родственницы, две шустрых бабки в черном, скучающие дети Стаса – Сергей в бордовом свитере и Аленка, периодически шепотом отвечающая на звонки мобильного телефона. По случаю траура Аленка сменила на телефоне сигнал – теперь в комнате время от времени игриво звучал похоронный марш. Скорбная Наталья с трепетом слушала отзывы инженеров о покойном муже и иногда валилась головой в плечо лучшей подруги – тощей, постоянно жующей и невпопад кивающей женщины.
Стас, свесив ноги, сидел на серванте рядом с урной, в которой покоился его прах, и благодарно улыбался выступающим. По другую строну от урны спал Барсик. Дух бывшего хозяина его не пугал.
– Станислав Валерьевич был незаурядной личностью, – скорбно говорил поднявшийся из за стола мужчина, уже порядочно выпивший за упокой души, скромно расположившейся на серванте. – Наша обороноспособность в его лице понесла… Потенциал нашей обороны… потому что потенция инженера Станислава Валерьевича…
– Господи! – Вдова наклонилась к подруге и со слезой шепнула ей на ухо: – А какой Стасик в постели был!
Подружка согласно закивала, изобразив на лице нечто вроде восхищения, и наколола на вилку огромный соленый огурец.
– Станислав Валерьевич всегда говорил мне… – Мужчина долго смотрел в наполненную рюмку, но так и не вспомнил, о чем хотел сказать. – …В общем, мы с ним часто разговаривали… Мир его праху… вон в той вазочке… на серванте! – И выступающий, неоднозначно мотнув рюмкой в сторону урны на серванте, залихватски выпил.
Присутствующие, напряженно молчавшие во время тоста, почти одновременно выпили и взялись за вилки.
Вдова встрепенулась:
– Закусывайте, закусывайте, пожалуйста! Если бы Стас был с нами, он бы порадовался, что все так хорошо кушают. И маслинки, пожалуйста, маслинки кушайте! Стасик так любил маслинки!
Стас во все глаза, как под гипнозом, глядел, как подружка вдовы зачерпнула и отправила в рот дюжину маслин. И он бы так и глядел, и глядел, если бы его не окликнул мужской голос:
– Стас! Ты куда уставился?