Читать «Три покойных кормильца» онлайн - страница 142

– Любовь – это всё, Зайка. Я раньше не осознавал… – Крылатый Паша сидел в гостиной за большим столом напротив своей траурной жены и разговаривал с ней, понимая, что говорит всего лишь сам с собою. Зайка его, разумеется, не слышала. Молодая женщина, иногда всхлипывая, подсчитывала участников предстоящих поминок и связанные с этим затраты. Столбики фамилий, цифр и ритуальных атрибутов испещрили листок.

– Ничего я с тобой не успел, Зайка… Думал, всё еще впереди. Думал, вот встану на ноги… И детишек не завели. Ты всё «рано да рано!» Тебе, конечно, может, и рано в 28, а мне в 51 в самый раз были бы… детишки. Квартира есть, дача есть, деньги… А они меня хотят к чертям заткнуть… архангелы… Несправедливо это, Зайка… Я ж всё для тебя, всё для тебя, всё для нашего с тобой будущего, Зайка… А те девчонки, с которыми я тебе… которых я иногда… которые… в общем, я тебя больше всех любил!.. Зайка…

В коридоре мягко загудел зуммер домофона. Зайка покинула кухню, и из прихожей донеслось:

– Кто там?

– Я.

– Открываю.

Паша мгновенно расстался с плаксивым настроением – голос в домофоне был мужской. А через пару минут в квартире оказался не кто иной, как Витек-спецназовец в неизменной джинсовой панамке.

Чмокнув Зайку, Витёк коротко сказал:

– Я всё знаю, Любаш.

Зайка, оказавшаяся Любашей, бросилась к мужчине на шею и с новой силой зарыдала. Описать выражение лица покойного Павла в этот момент весьма сложно. Он стоял в прихожей за спиной супруги и открывал для себя нечто новое в своей прошлой семейной жизни, постигая коварство женщин, мужчин, жён и коллег – вместе взятых.

– Негодяй, – прошипел Паша. – Зая!

– Пойдем! – коротко сказала Зая и увлекла бывшего спецназовца на кухню.

Бросив панамку на стол, Витёк сел на стул, только что занимаемый Пашей, и по своему обыкновению далеко протянул длинные ноги. Впрочем, он сразу же поднялся, смело пересек кухню, безошибочно открыл холодильник, извлек из него начатую бутылку «боржом» и, не отрываясь, допил её. Захлопнул холодильник, точно так же безошибочно отодвинул панель под раковиной и швырнул пустую бутылку в мусорное ведро. После чего вернулся за стол.

– Как это случилось, знаешь? – спросил он вдову, вытирая губы тыльной стороной ладони.

Любаша пожала острыми плечами: – Догадываюсь, что это его темные дружки, с которыми он иногда общался. Он мне объяснял, что без этих связей никуда… Вот тебе и никуда.

– Менты у тебя уже были?

– Нет… В больнице, правда, следователь показывал несколько фотографий… Сегодня… На одной был ты. Но я почему-то ответила, что никого не знаю.

– Правильно ответила… Хотя… Могла и сказать… что это один из коллег, что продукты в ресторан доставал, что видела пару раз… Если спросят, так и скажи.

– Витя, я уже им сказала, что не знаю тебя.

– Ну… Ну, мало ли… Волновалась, горе такое, не узнала… Да не суть, ты сама то как? Денег я тебе дам. Всё сделаем честь по чести. Да… Про то, что я к тебе заходил – никому не говори. И ментам тоже. Пока не говори… А потом мы с тобой… От Паши-то уже прятаться не надо! – Спецназовец улыбнулся.

Улыбнулась вдруг и Зайка.

Если бы эти двое мирно беседующих людей сумели хоть на секунду заглянуть в параллельный мир, они бы ужаснулись тому разгрому, который учинил в кухне разъяренный Паша.

Паша рвал и метал. Он носил по кухне своё тяжелое когда-то тело, разрушая хрупкую кухонную мебель, швыряя на пол миксеры и комбайны, срывая со стен полки, сушилки с посудой, которая с грохотом разлеталась по финскому линолеуму сотнями осколков. Всё это происходило по ту сторону жизни, а по эту сторону – там, где улыбались друг другу Витёк и Любаша, ровным счетом ничего не менялось. Вся мебель и вся посуда пребывали в сохранности на прежних местах, и ни один звук из тысячи громоподобных Пашиных проклятий не достигал ушей улыбающихся в эту минуту людей.