Читать «Малая Бронная» онлайн - страница 118

Съемочная группа, устало переругиваясь, усаживалась в автобус, который подогнали для нас по распоряжению продюсера Грибникова, жизнерадостного толстячка с вечно скошенным от вранья левым глазом, встречавшего нас в аэропорту. Лица моих коллег приобрели сероватый землистый оттенок, глаза глубоко запали.

– Господи, чего так башка-то кружится? – пробормотал как бы про себя актер Поливанов, известный своим пристрастием к спиртному и молоденьким помрежкам.

– Разреженный воздух, – пояснила я и добавила: – Еще чуть-чуть, и окажетесь в полной нирване! А оттуда, знаете ли, не все целыми возвращаются. Предупреждала ведь я, не стоит квасить весь перелет!

Наконец мы двинулись в путь по улицам древнего города. Я прижалась лбом к стеклу и жадно всматривалась в открывавшийся за окном пейзаж, стараясь не упустить ни одной детали. Над городом раскинулось яркое, насыщенное, почти неестественно синее небо. Сказочные белоснежные облака зависли над пологими серо-зелеными горными откосами. Мы проезжали мимо вытянутых в длину разноцветных – белых, красных, желтых – невысоких трех-, четырехэтажных домов, мимо площадей, в центре которых, прямо на земле, разложили свой товар местные балаганщики в ярких балахонах. В окне мелькали иероглифы, начертанные на бесчисленных флагах и транспарантах. То и дело за крышами домов появлялись золоченые маковки расписных буддийских храмов, похожих на старинные китайские чашки. А высоко над городом возвышалось удивительно красивое, высокое красно-белое здание, своими очертаниями напоминавшее неприступную крепостную стену. Я догадалась, что это – знаменитый тринадцатиэтажный дворец Потала, бывшая резиденция беглого далай-ламы, возведенная на горе Маопори много веков назад.

Попетляв немного в лабиринте узких грязных улочек, автобус на мгновение затормозил на одном из перекрестков. В эту же минуту за край раскрытого окна с улицы ухватилась желтая высохшая рука, и в автобус всунулась голова какого-то старика. Его темное, изрезанное вертикальными морщинами лицо было словно выточено из куска дерева, черные глаза разглядывали нас с каким-то насмешливым интересом. Голову старца украшала вязаная ярко-красная шапочка. Незнакомец открыл рот, демонстрируя редкие желтые зубы, и, ухмыляясь, быстро заговорил что-то. Потом протянул заскорузлую лапищу и цепко ухватил за предплечье сидевшую у окна Люсю.

– А-а-а-а, – заверещала девушка и забилась на своем месте, пытаясь вырваться из лап старика, – оно меня… Он меня трогает, а-а-а-а!

Автобус медленно поехал, старик выпустил Люсю и быстро засеменил прочь.

– Ой, мамочки! Мамочки! – причитала Люся, брезгливо вытирая подолом платья руку, к которой прикасалась немытая лапа. – Что ему от меня было нужно?

– Председатель твоего местного фан-клуба, – пошутил Авалов. Актриса нервно передернула плечами и, сдвинув брови на переносице, отвернулась от окна.

– А действительно, кстати, – повернулся он ко мне, – что ему было нужно? Что он говорил, а?

– Ты меня спрашиваешь? – не поняла я. – Откуда мне знать. Наверное, местный йог в состоянии нирваны!

– Ну ты же здесь сто раз бывала, неужели язык не выучила? – удивился Руслан. – Тебя ведь для того и взяли в экспедицию, чтобы попроще было разобраться с местными нравами.

– Я уже поняла, что ты меня позвал только для этого, – с плохо скрываемой яростью бросила я. – Интересно все же, отчего ты решил, что я еще и переводчиком служить буду. Думаешь, я должна была выучить все местные диалекты? Может, он на враждебном нам китайском разговаривал?

На мою злобную отповедь Авалов отреагировал с утомленным смирением. Вскинул брови и отвернулся. Ясно, что выяснение отношений с бывшей любовницей не входит в задуманный им план киноэкспедиции. Ему, бедняге, и так нелегко среди всех этих так и норовящих удариться в запой клоунов, так еще и сценаристка – этакая дрянь – решила подбросить проблем.

Я решила про себя, что нужно было, наверно, придумать более правдоподобную легенду относительно моего глубокого знания местных обычаев. Слишком уж много возникает щекотливых моментов. Впрочем, расстраиваться и напрягаться по этому поводу все-таки рано! Ведь никто и не подумает проверять полученные от меня сведения. Даже если я наплету, что все жители высокогорного Тибета ходят на руках и питаются дохлыми лягушками, моих киношных друзей, не интересующихся по-настоящему ничем, кроме своей собственной драгоценной персоны, это нисколько не смутит. Ни «заря творения», ни древние космогонии, ни даже мало-мальски известная история зарождения ламаизма совершенно не волнуют этих людей. Но, как говорится, судьбу не выбирают. А моя судьба на данном отрезке жизни как раз таки состоит в том, чтобы «сеять разумное, доброе, вечное» в измученные дешевым портвейном киношные души.

Автобус все ехал и ехал, и я начала уже сомневаться, не решил ли Грибников вывезти нас в горы прямо с самолета, чтобы не терять времени (а главное, лишних денег) понапрасну. Но тут, наконец, мы затормозили посреди узкой кривой улицы возле обшарпанного, давно не штукатуренного здания. Выбрались из автобуса, начали выгружать невиданную в этих местах технику и столпились у входа. Рядом с нами тут же образовалась небольшая демонстрация из нищих чумазых псевдойогов и попрошаек.

– Прошу вас, прошу, – суетился Гриб, – проходите внутрь. Номера для всех заказаны.

Несмело переглядываясь, мы вошли в низкое темное помещение, пропитанное запахом жженого масла и гнилых овощей. Пожилой китаец за стойкой ресепшена заулыбался нам, мелко кивая лысой головой и посверкивая круглыми стеклышками очков. Гриб по-хозяйски отдавал распоряжения, выдавал членам группы ключи, подвешенные к грубо выпиленным деревянным бочонкам, иногда – один ключ на двоих. Счастливые обладатели ключей спешили вверх по щербатой, потемневшей от времени каменной лестнице. После долгой дороги каждому хотелось поскорее вымыться и прилечь, и никакое убожество и грязь ночлежки, гордо именуемой отелем три звезды плюс, не могло стать препятствием на пути к долгожданному отдыху. Вверх по лестнице уже проследовали Володя с Акбаром, Славик и Стасик.

– Я не могу, не могу здесь… тут воняет… – Люся, кажется, приняла решение всю поездку не переставать канючить. – Я тут всего пять минут, и у меня уже пахнут волосы.

– Ничего, сейчас поднимешься в номер, примешь душ, освежишься, – успокаивал ее Авалов.

– С душем как раз небольшие проблемы, – смущенно объявил Грибников. – Воды-то с утра нет.

– Ой, мамочки! – Люся окончательно скуксилась и, не обращая внимания на поползновения Гриба по-отечески утешить ее, потащила свой громадный чемодан к лестнице, притиснув его к интимно обтянутому розовой маечкой животу и спотыкаясь на тоненьких шпильках.

Наконец дошла очередь и до меня с Андреем. Гриб торжественно вручил каждому из нас по бочонку с ключом и пожелал приятно отдохнуть с дороги. Сам он, разумеется, отправился в гостиницу классом повыше, находящуюся неподалеку. Я уже решила устроить скандал, но силы были на исходе, и я понуро поплелась к лестнице, молча переживая из-за отсутствия воды и кляня про себя скаредность нашего пухлого продюсера-боровика.

– Эй, это что значит? – за мной спешил Андрей.

– Что? – не поняла я и, увидев, как он недовольно закусил губу, стоически произнесла: – Мальчик мой, давай только без сцен. У меня уже сил нет, честное слово. Прибереги на вечер…

– Почему нам ключи дали разные? – Андрей потряс перед моим носом видавшей виды деревянной чуркой.

– Потому что у нас разные номера, – доходчиво объяснила ему я.

– А че? А почему так?

– Я попросила. Ты же знаешь, я могу спать только одна. Не могу заснуть, когда рядом кто-то храпит и вертится. И к тому же я часто по ночам работаю. Я буду тебе мешать…

Не могла же я, в самом деле, сказать ему, что все еще не теряю надежды на полночный визит нашего режиссера.

– Это я тебе мешаю! Тебе все вокруг только мешают! – не на шутку взвился Андрейка. – Ты никого не любишь, и никто тебе не нужен… Вот почему от тебя все твои мужья и сбегали! Только я один остался! Ты самая настоящая холодная двуличная стерва, ты вообще не понимаешь, что такое близость, привязанность…

– А я все гадала, когда же на тебя снизойдет озарение! Так вот, ты совершенно прав, совершенно! – я вздохнула почти с облегчением и быстро пошла прочь по коридору.

Андрей несколько секунд оставался на месте, затем бросился меня догонять, схватил за плечо.

– Ты попросила отдельный номер, чтобы он приходил к тебе ночью, да?.. – бледнея и задыхаясь, выговорил он. – Только на это и надеешься. Днем-то ты ему не нужна!

– Кому? – спросила я, кляня про себя не к месту проснувшуюся Андрееву прозорливость.

– Твоему обожаемому Авалову! – выпалил Андрей.

– Да! – выкрикнула я, цепенея от ярости – Да! Да! Да! И мне все равно, как он относится ко мне днем! Зато ночью он запросто даст фору любому! Записывайся на мастер-класс! – Я круто повернулась на каблуках, выдернула руку и сделала несколько шагов по направлению к лестнице, выговаривая на ходу: – А на твое мнение мне, извини, наплевать! Да и вообще на любое чужое мнение. Так что оставь меня, наконец, в покое.

Я видела, как дернулось его лицо, дрогнули губы. На секунду стало жаль Андрюшу, легкий укор совести кольнул где-то под лопаткой. Андрей хотел было что-то еще сказать, но тут дверь, перед которой мы стояли, распахнулась, и в коридор вылетел Стасик в черных трусах-боксерах с нарисованными пожарными машинками.

– Я не понял, он че, упал или как? – бросил он мне.

– Кто? – не поняла я.

– Да Грибников! Он больной, что ли? Че он нам со Славкой номер с одной двуспальной кроватью дал, а?

– Ну вот, хоть кто-то здесь знает, что такое близость и привязанность, – я пожала плечами и отправилась в свой одинокий номер.