Читать «Казаки в Отечественной войне 1812 года» онлайн - страница 58

Вскоре после того Донская канцелярия определила всеобщее ополчение, не исключая ни единого человека, способного носить оружие. Но и сами донцы: служилые, лечившиеся от ран, отставные, всякого рода льготные, еще оставшиеся почему-либо на Дону, писаря, занятые должностями в войске, – все единодушно рвались на войну, сами спешили зачисляться в полки.

Старики скрывали свои лета, «не для венца брачного», как сами говорили, а для дела ратного; не шли только дряхлые старцы и калеки.

И донцы шли не по обязанности и долгу только, а с воодушевлением и радостью; шли и те, кто свободно мог остаться.

Повсюду шли неутомимые сборы к походу, подъезживали и подкармливали лошадей, запасались и приводили в порядок оружие, необходимые для похода вещи; пекли сухари.

Донское дворянство, т. е. офицерство и чиновничество, остававшееся еще на Дону, кроме того, что само поголовно готовилось в поход, пожертвовало для неимущих казаков 1500 лошадей, выставило 3 тысячи ратников, из числа принадлежащих им крестьян, снабдив их оружием, одеждою и провиантом на полгода, выдав каждому единовременно по 3 рубля.

Донское дворянство не только жертвовало своим имуществом, оно жертвовало уже своею жизнью на полях битвы, куда стремились и все остальные. Донское дворянство – исключительное в России: оно образовалось зачислением – казаков в дворянское сословие за подвиги ратные; следовательно, дворянство у донцов добыто исключительно кровью или жизнью предков, и в Отечественную войну значительно пополнилось пожалованием многих казаков в офицерские чины.

Торговые казаки пожертвовали 90 тысяч рублей на снаряжение неимущих казаков.

Воронежское и, главным образом, донское духовенство вместе пожертвовали деньгами более 50 тысяч рублей и серебра 20 фунтов.

Денежные пожертвования стекались со всего Дона.

Сам собою всколыхнулся Тихий Дон на защиту России, в то время когда Наполеона уверяли, что войско Донское, истощенное прежними войнами, не может выставить новых полков, кроме тех, что состоят уже на службе.

Его обнадеживали даже возможностью перетянуть казаков на свою сторону, и в этом отношении даже делались попытки.

Да ведают враги казачества, – что донцы были и будут истинными сынами России. Что тот, кто принес столько жертв для своего Отечества, имеет столько заслуг перед Родиной, всегда останется верным и преданным ему.

Между тем подлые враги донцов из зависти к подвигам их хотели оклеветать и казаков и Платова в сношениях с Наполеоном. Но ложь сама собой обнаружилась.

Отправление Донских казачьих полков задержалось. В Манифесте АЛЕКСАНДРА I от 18 июля в числе губерний, предназначенных для поставки ополчения, не значилась земля донских казаков. «Все прочие губернии остаются без всякого по оным действиям, доколе не будет надобности их к равномерным Отечеству жертвам и услугам», – было сказано в Манифесте. Загрустили, запечалились донцы. А оттуда, с западных границ, приходили печальные вести об отступлении наших армий, о разорении врагами занятых губерний, об оставлении Смоленска; приходили и радостные вести – о службе донцов, о славных победах их. Донцы рвались на помощь к своим братьям, на поле брани. Многие, особенно из донского дворянства, самостоятельно отправились уже в армию. 24 Донских казачьих полка и одна полубатарея двинулись в поход по приказу атамана Платова с ВЫСОЧАЙШЕГО соизволения только в половине сентября.