Читать «Маяк мертвых» онлайн - страница 22

Алена почти победила кусты, когда на нее налетела огромная серая тень. Она спикировала с дерева и умчалась за развалины.

Сердце заколотилось, рождая невольное желание бежать. Бежать как можно быстрее. Бежать, чтобы встретиться с вурдалаком и послушать его мерзкий хохот.

Когда-то эта мыза принадлежала богатым людям. До сих пор лужайка сохранила аккуратный вид, сквозь камешки дорожки почти не пробивалась трава. Даже кусты вокруг палисадника еще хранили былую подстриженность.

Предположим, что в доме кто-то живет. Но где? С фасада дом выглядит заброшенным. А если обойти по дорожке и заглянуть сзади?

Четыре ступеньки крыльца, трапецией выступает вперед эркер входа. Кирпич еще сохранил красную краску, белые наличники подернулись серой гнилью. Дом горел много-много лет назад — почерневший камень успел вымыться дождями и снегом. В голое окно виден деревянный проломанный пол, горки кирпича. Осколки в траве.

Осколки… Почему-то представилось, как тонкая белая рука касается этих осколков, как на них остаются следы крови. Глубокий порез. Красная струйка бежит по пальцу, в ладонь, по запястью.

Шаркнула под ногой галька.

Алена остановилась, посмотрела на свои руки. Что за бред? Она не резала руки о стекло!

Ладошки вспотели. Зачем она сюда пришла? Кто-то словно под локоть толкнул — иди, смотри. А что смотреть? Старый горелый дом. Кто тут может жить?

Но для очистки совести стоило обойти мызу кругом. Чтобы потом никакие вурдалаки не могли над ней смеяться. Может, удастся внутрь войти, залезть в четырехугольную башенку?

Ну вот, пожалуйста! Ничего здесь нет. Ничего и никого. Пристройка, правда, каменная есть, полукруглая. Окна забраны досками. За пристройкой открытая галерея с аркадой — несколько арок, опирающихся на колонны, за ней башенка, в верхних окнах еще сохранились стекла. Вроде и правда никого. Дверь в пристройку перекосилась. На гнилых перильцах висит тряпка. С нее капает вода.

Капает вода.

Капелька. Еще.

Откуда здесь вода?

Ветер есть, а дождя не было. Только ветер. И облака. Густые. Тревожные. А дождя нет. Значит, тряпку кто-то намочил. Кто-то здесь только что был.

Алена успела отпрыгнуть. Тот, кто хотел ее схватить, промахнулся. Тощая женщина в сером плаще. У нее были светлые, сильно спутанные волосы. Очень бледное, до бескровности лицо, тонкие синие губы и огромные темные распахнутые глаза. Вокруг глаз густая сеть морщинок, темные мешки под ними. Марта тяжело дышала, глядя на свои изрезанные стеклом руки. Она с трудом выдавила из себя несколько хриплых фраз.

— Я уже ухожу, — пролепетала Алена, в ужасе глядя на перекошенное страданием лицо.

В руках Марта сжимала серую тряпку, пытаясь сама у себя ее перетянуть. То одна рука, то другая побеждала. Тряпка трещала.

— Память. Память, — по-русски пролаяла Марта, резко дергая головой.

Она шла вперед, мучительно переставляя ноги — по двадцать килограмм на каждой, не меньше. Трещала разрываемая тряпка. Но вот Марта остановилась и быстро-быстро заговорила по-эстонски, проводя перед собой рукой, будто гладила кого-то по головке. Лицо ее исказилось ужасной гримасой.