Читать «Полторы минуты славы» онлайн - страница 136

— Какая у вас пепельница пошлая, — презрительно заметила она. — Коллекционер, а что за вкус! Такие штуки только в дешевых кафешках водятся.

— Пепельница оттуда и есть. Видите, сбоку надпись «Холодок»? Это кафе-мороженое на проспекте Серафимовича, — не стал скрывать Самоваров.

— Что, сперли, не побрезговали?

— Да. Только не я, к сожалению.

Катерина рассмеялась и перестала сердиться. Она посмотрела в окно.

— Смотрите, как потемнело! Будет классическая гроза в начале мая — если считать по старому стилю, — сказала она. — Простите за то, что я тут ерунды наболтала. Не нужна мне ваша куртка. Нервишки шалят! Этот Ибсен меня доконает — во вторник премьера. Жизнь идет, а Феди нет. Найдите мне Федю! Или то, что от него осталось. Тогда прошлое станет прошлым, а для меня наконец начнется весна. Для всех она уже кончается, а я все никак ее не дождусь. Спасите меня!

— Вы хотите поскорее забыть прошлое?

— Ну нет, это мелодрама! Я просто хочу, чтобы у нас с Федей все не забыто было, а завершено. Понимаете? Завершено насовсем. Он меня слишком за эти годы вымотал и сожрал слишком много моих сил.

— Может, проще было развестись? — заметил Самоваров.

— Не проще! Совсем нельзя развестись! Надо было с ним расплатиться за то, что я его сломала.

— Вы?

Самоваров очень удивился. По рассказам многочисленных современников, друзей и знакомых режиссера, Федя нисколько не походил на сломленного. Между тем Катерина спокойно заявила:

— Да, я его сломала. Еще в институте. Сами посудите: две звезды курса, он и я. У нас не то что любовь, а страсть, да такая, что прямо сожрали бы друг друга. Недолго, но это было! Мы сблизились, и это его убило. Он ведь страшно талантливый мальчик был — бешено заразительный, неистощимый, бурный. Таких я не встречала больше. Но он был актер. Возможно, гениальный — вы не находите, что это слово противно? Только другого не подберу. Гениальный! Но актер, не более. А я была на режиссерском. Я придумывала, конструировала миры, в которых он мог быть только частью моего творения. Понимаете? Как он ни играл, он все равно был только частью меня. А он меньше, ниже, чем я, быть не хотел. Зависимым быть не желал. Вот он и ушел в режиссуру. И оказался неплохим, удачливым режиссером. Вот так.

— Что же здесь плохого? — не понял Самоваров.

— Все плохо! — ответила Катерина. — Если б Федя остался актером, то был бы незаменим и неподражаем. А как режиссер он сам, наоборот, подражает. Многим подражает, мне в том числе. Я гораздо лучший режиссер, чем он. Все это знают, кроме дураков, а уж он-то сам знает лучше всех!

Катерина помолчала, жестоко сощурилась:

— Не состоялся Федя, вот в чем дело. Уже много лет он просто харизматичный шарлатан. Всего-навсего! Я его сломала и за это терпела его дурацкий нрав. Ведь Федя — просто безмозглый оболтус, если честно. Прожектер. Болтун. Очаровательный гуляка. Неплохой делец. Расточитель чужого добра. Пускатель пыли в глаза. Обманщик всех и вся, включая самого себя. Наивный и нахальный ребенок. Плагиатор. Я тут могу еще два часа сидеть и рассказывать, каким Федя был. Все, кто его знал, еще и от себя добавят. Но только одна я знаю, каким он мог бы быть.