Читать «Отмщённый» онлайн - страница 92

– Бабушка, а почему у тебя такие большие гла… – начала было Катя, но Павел пихнул ее в бок, и она заткнулась. Он что-то говорил – просил прощения, что вторглись на частную территорию, уверял, что у них есть деньги, они заплатят. Они не наркоманы, не пьяные, не преступники, просто «молодая семья» попала в тяжелую жизненную ситуацию и будет очень благодарна, если отзывчивая сударыня даст им что-нибудь поесть и где-нибудь поспать. Хоть что и где. Они не покусятся на ценное имущество и жизнь многоуважаемых аборигенов, они законопослушные люди и оставят после себя только приятные воспоминания. Утром они уйдут. Старушка по мере повествования превращалась в эпицентр задумчивости, а когда Павел извлек из кармана мятую пятитысячную купюру и заставил ее взять, открыла рот, буркнула: «Зовите меня бабой Нюшей» – и побрела в хату, оставив дверь открытой. «Я же говорила, я же говорила!» – ликовала Катя, и пришлось ее снова осадить локтем.

В теплой горнице он на полном серьезе начал отъезжать. Ноги не держали. Глупо улыбнувшись, он присел на подвернувшуюся лавку и лишь усилием воли заставлял себя не спать. Старушка укоризненно качала головой, разглядывая свалившихся на голову постояльцев. Она ни о чем не спрашивала: кто такие, мол, куда путь держите? Ее это мало интересовало. Самая крупная в стране купюра бесследно растворилась в складках халата. Пристальные глазки обитательницы сельской глубинки скользили по бледному лику Кати, по засыпающему Павлу. Катя что-то ворковала, благодарила, всячески хотела понравиться – до Павла не доходил смысл ее слов. Старушка снисходительно похмыкивала, накрывая дубовый стол, переживший явно не одно поколение. Глиняные плошки, чугунный горшок с холодной картошкой – какой, право, раритет…

– Молочка попейте, бедолаги. – Старушка плеснула из крынки в деревянную кружку. – Свеженькое молочко, совсем недавно Бяшку подоила.

– Баба Нюша, а покрепче ничего нет? – жалобно ныла Катя. – Ну, ей-богу, душа горит, трубы не выдерживают…

– Алкоголь не решит твоих проблем, – проснулся Павел.

– Можно подумать, молоко их решит, – всплеснула руками Катя, насупилась и взялась за кружку обеими руками. Она жадно лакала, а когда осушила кружку до дна, выразительно крякнула и призналась: – Хорошо. Но не то.

Старушка продолжала метать на стол. Она подобрела, стала что-то говорить, бормотала про наркоманов, приезжающих из города «по грибочки», про соседа Силантьича, который их однажды так мелкой дробью отоварил, что половина сразу же излечилась, а вторая половина убежала.

– Вас я тоже, молодые люди, за наркоманов приняла, – призналась хозяйка, насмешливо наблюдая, как дорогие гости подтягиваются к столу. – Потом, правда, присмотрелась – никакие вы не наркоманы. А скажите-ка честно, молодежь. – Цепкие глазки старушки сузились в щелки. – Это не по вашу душу милиционеры сегодня приезжали? Участковый мне сказал: мол, ищут очень опасного сбежавшего преступника. И женщину, которая с ним вместе злодействует. Собрал сельчан – их тут хрен да маленько, оставил свой номер телефона и сказал звонить, если появится кто-то подозрительный. А недавно еще приезжали, ходили по домам, все осматривали. Сказали, что еще приедут. Озабоченные какие-то, деловые. Им начальство, видать, крепко по заднице настучало…