Читать «Рябиновый дождь» онлайн - страница 3

Потеряв равновесие, Стасис шлепнулся на ствол упавшей сосны и, тыльной стороной ладони смахнув с лица холодный пот, снова уставился на ягоды, рассыпанные умирающей рябиной.

«Они словно маленькие, всевидящие глазки… Они даже с ресницами», — подумал, будто впервые увидел их, и поежился.

— Что с тобой? — уже немного ласковее допытывался парень. — Ведь не первый день в лесу, нас учить должен.

— Не первый, но чудом не последний. — Стасис невольно растрогался и тут же рассердился: — Укусил и пожалел? А ты не жалей, такое сочувствие хуже ненависти… Давай вали дальше и получай премии.

— Ну что ты сегодня весь день злишься? — растерялся лесоруб.

— Разве не видишь?.. Ему лес жалко, — объяснил парню его дружок, а тем временем рядом, за спиной Стасиса, снова завыла бензопила.

Вонь стелющегося по земле голубоватого дыма хлынула на него, покрывая все остальные запахи — и острое предсмертное дыхание рябины, и терпкий дух можжевельника, и сладковатый аромат истоптанного багульника.

Пила тарахтела за спиной, тарахтела, и вот, ломая сучья деревьев, грохнулась на землю очередная сосна.

«Ведь убьют, черт бы их побрал, — с опозданием подумал Стасис и, поднявшись, ушел на другой конец делянки. — Спокойнее, браток, спокойнее, — ругал себя и продолжал философствовать: — Кто не ошибается вместе со всеми, тому достается во сто крат больше за каждую собственную ошибку».

Когда с того конца болота донеслись первые выстрелы, Саулюс не выдержал, вскочил, вытащил последнюю сигарету, несколькими затяжками выкурил ее и, одурев от горячего дыма, долго ходил вокруг машины большими и неуверенными шагами захмелевшего человека. Чем дольше топтался он на месте и чем дольше укрощал себя, тем сильнее распирало его желание бросить все к чертям собачьим, прыгнуть в машину и на предельной скорости умчаться с этой по-осеннему умиротворенной и ко всяким невзгодам привычной опушки. Желание бежать было настолько сильное, настолько осязаемое и пугающее, что Саулюс чувствовал, как чешутся ладони, как вздымается грудь и рябит в лихорадочно горящих глазах. Этого желания не могли унять ни выкуренная сигарета, ни пот, застилающий глаза, ни открытый взгляд друга. Саулюсу обязательно нужно было перебеситься, забыться, наконец, схватиться за какую-нибудь тяжелую работу, от которой потом не мог бы поднять руки… Это бешенство накапливалось уже не первый день, поэтому разгоряченный Саулюс шагал как маятник — несколько шагов вперед, несколько назад, не в силах ни победить себя, ни убежать от себя.

Его раздражали молодые рябины, согнутые тяжелыми гроздьями ягод, пожухлые, далеко простирающиеся сухие заросли осоки, бесконечно покорные, будто помятые жизнью, недоросли-березки, гладкая, как вода в тазу, поверхность озера и страшно назойливые, от малейшего дуновения ветерка шелестящие камыши. Целую неделю он ждал плохой погоды, призывал бурю, ливень, но солнце по-летнему било в сухие, зудящие от бессонницы глаза и заставляло сбрасывать все теплые вещи.