Читать «Рябиновый дождь» онлайн - страница 216
Витаутас Петкявичюс
Увидев, что она присела на койку Стасиса, Саулюс демонстративно отвернул голову.
«Совсем как Моцкус», — подумала она и нисколько не обиделась.
— Вот видишь, как все повернулось, — тихо заговорил Жолинас.
Бируте молчала, опустив голову. Не желая показать, что у нее дрожат руки, она вертела между пальцами термометр.
— Когда-то и я думал, что из рук любимого человека и желчь сладка, но, оказывается, ошибался. — Больной прижимал к губам платок и закрывался им до самых глаз.
— Тебе нельзя много разговаривать. — Она пожалела его.
— Мне много нельзя, тогда почему ты молчишь? — встревожился Стасис. — Скажи, он тебя прислал или ты сама догадалась?
— И да, и нет… Я за правдой пришла, Стасис. Ведь он нечаянно?!
— Не смеши людей, малышка, в жизни так не бывает. Никто ему не поверит.
— Тебе, Стасис, тоже не поверят, — ей было неважно, что он говорит. — Я вот все думаю: когда ты так испортился? Ведь жили как люди, даже любили и собирались детей растить… Но постепенно, исподволь ты стал страшным человеком. Что заставляет тебя идти на подлость? Неужели только болезнь, в которой ты сам, твоя глупость и ревность виноваты? Иногда мне кажется, что ты никогда и не был другим, рядом с тобой хорошие люди были, только это тебя и сдерживало, а когда остался один… Сам видишь.
— Ругайся, жалуйся, я не рассержусь. Человек сговорчивее становится, когда выкричится. Еще что скажешь?
— Если уж пришла к тебе, скажу: будь мужчиной. Хоть перед концом. Все возьми: и дом, и деньги, и одежду, и мебель, только во имя того, что в нашей жизни было светлого и хорошего, не трогай этого человека. По твоим глазам вижу: он не виновен. Помоги ему.
— А кто поможет мне?
— Я, — она не жертвовала собой, она приговаривала себя. — Это твоя последняя возможность.
«Она безумная!.. Она самоубийца!» — хотел крикнуть Саулюс, но не посмел, вспомнив только что навещавшую его Грасе.
— Вернешься? — Жолинас попытался найти ее руку.
— Нет, — она убрала пальцы. — Но тебе еще надо будет жить. И умереть тебе придется как человеку. Неужели тебе все равно, кто и как закроет твои глаза?
— Ты его очень любишь? — расчувствовался лесник.
— Не знаю, но уважаю.
— А я не мог смотреть, как ты все вздыхала и бегала за ним.
— Разве это моя вина, Стасис, если я, живя с тобой, соскучилась по настоящей мужской любви?
— Пусть и он приходит. Оба приходите. Вместе.
— Благословить хочешь или получить благословение? — Она уже все поняла.
— Вы все равно обманете меня, — встревожился Стасис.
— Если ты больше не обманешь себя, я сдержу свое слово, я буду ходить за тобой как за тяжелым больным, только не впутывай в свою беду еще одного человека: я перед тобой виновата, меня и наказывай, — она уже не могла отступать. Посмотрела на Стасиса и, подчиняясь женскому чутью, спросила: — Ведь всю эту комедию ты придумал только потому, что показался конец веревочки. Этот выстрел только отдалил от тебя петлю, Стасис, так что не перестарайся.
— Допрашиваешь? — заерзал Жолинас и даже забыл покашлять в платок. — Если так, пусть отвечает по закону. Больше я ничего не знаю.