Читать «Рябиновый дождь» онлайн - страница 120

— Не прятал, — он опять перевернул фотографию. — Еще не пришло время.

— Разве не все равно?

— Для меня — нет, — ответил он. — Когда живешь один, надо что-то придумывать, чтобы не сойти с ума.

И вдруг Бируте разозлилась на себя. Зачем она сидит здесь, среди этих развешанных богов, среди этих чертей и драконов, отнявших тепло когда-то близкого ей человека, блеск его глаз. Бируте не нравился этот дележ, она не хотела его, поэтому не вытерпела и сказала:

— Знаешь, кто подсунул тебе винтовку?

— А какая теперь разница?.. — Он сделал паузу и заставил себя сказать: —…Если ты подсунула ему себя…

— Ты знаешь? — Ей захотелось переложить на Альгиса хоть часть своей боли. Не только боли, слабости и неуверенности, но и той вины, которую она не могла себе простить… хоть по крупинке всего.

— Знаю.

— Тогда скажи и мне.

— Ты к нему больше не вернешься?

— Нет, — ответила, не подумав, и испугалась: — Стасис?

— Не совсем… Он только увидел и донес, а подсунули те, которые и твоих родителей… Сначала они считали меня своим, а потом… сама знаешь.

— Но они могли убить тебя.

— Не могли, поэтому и рассчитались чужими руками.

Она уже жалела, что сказала об этом и себя унизила. Альгис, оказывается, все знал и давно приучил себя к мысли, что иначе уже не будет, поэтому он даже не вздрогнул, услышав вопрос Бируте. Его глаза снова как-то по-детски засверкали голубыми огоньками, и он спросил:

— А ты почему ушла?

— Он — подонок, хотя и ты ненамного лучше его. Почему до сих пор молчал?

— Не хотел отравлять тебе жизнь. Ведь нелегко было бы с таким человеком жить…

— Нелегко…

— Почему сейчас ушла?

— Ушла… — Она хотела сказать: «Только потому, что ты столько времени даже пальцем не пошевелил ради меня», но не сказала. — Так надо было: ушла, и все!

Глядя на Альгиса, она чувствовала, что уже не смогла бы любить этого человека. Она бы жалела его, ухаживала за ним, потакала ему, но любить — нет. Раскаяние — не любовь. Раскаиваться — это терзать саму себя, а для любви такая жертва слишком мала.

Она встала, посмотрела в зеркало и рассмеялась. «Беженка военной поры», — подумала и расхохоталась еще громче. Альгис молча отвез ее на мотоцикле к подруге, вежливо попрощался и снова уехал, как решила она, вырезать деревянных людей… «Пусть, — махнула Бируте, — если ему среди искусственных легче…»

Оставшись одни, они поговорили обо всем, что накопилось в душе.

— Я и не предполагала, что ты такая молодчина, — сказала Тересе. — Боже, чем глупее иногда поступки человека, тем умнее он кажется. Только зря ты оставила этому жмоту свои вещи.

— Нет, не все, кое-что надела.

— Надо было и эту шубу, и рубашку швырнуть ему в рожу и уйти совсем голой: пусть глядит и воет! — Тересе выбирала из шкафа белье, платья и свирепо бросала на кровать: — Примеряй, может, как-нибудь влезешь.

Бируте оделась. Вещи были ей тесны, всюду жало и обтягивало. В поисках носового платка она сунула руку в карман шубы и застыла. Потом вытащила и посмотрела. Это была приличная пачка денег.

«Альгис», — подумала, и жизнь показалась ей хорошей и приятной. Она не выдержала, несколько раз крутанула подругу и сказала: