Читать «Санькино лето» онлайн - страница 95

Устремлялись к ней. Брат уже держал наготове маленькую пилку. Стоило стряхнуть снег, и оказывалось деревцо однобоким.

— Поедем к Пригороде, — советовал брат, — там перелесок, где рыжики растут.

И опять — то ветки слабые, то вершинка двойная.

Упрямо тянутся два глубоких лыжных следа от Пригороды к курьяновской дорожке, от нее — к Чижовскому оврагу, к Телешихе и замыкаются на том месте, откуда начали шествие.

Мороз изрядный, ноздри пощипывает, а у нас шапки взмокли. Поди выбери лучшую елочку, если их тысячи несметные! Брат принимает решение: спилить макушку у большой елки. Задрав головы, осматриваем вершинки и некоторое время спорим:

— Эту?

— Нет, вон эту!

— У той шишки красивей.

Выбор сделан. Заткнув за пояс пилку, брат забирается на дерево и начинает пилить. Снег сыплется ему за шапку, за воротник. Он ежится, сопит — пилить неудобно. Наконец раздается треск мерзлой древесины, вершинка наклоняется и мягко соскальзывает по лапам вниз.

Я подбегаю к ней и ставлю в снег. Красавица! Ветки упругие, крепкие. Иголки темно-зеленые. А главное, вся увешана лиловыми шишками! Игрушек не надо.

Возвращаемся домой. Несмелое зимнее солнышко висит низко над деревней, высвечивая присмиревшие в сугробах избы и заиндевелые березы. Поле тоже словно бы оживает, искрится, санный след слюдянисто сверкает.

Встречает нас бабушка. Удивляется:

— Где пропадали таку доль? Наморозили сопли-то, полезайте-ка на печку.

— Нисколечко! Жарко!

Стаскиваем шапки. Бабушка кладет на наши потные головы сухие ладони.

— Эко, упрели! Будто кладницу дров напилили, сердешные. А елку-то что какую притащил, с шишками?

— Это вершинка.

— Дерево сгубили. Разве мало подросту? — укоризненно качает она головой и добавляет любимую свою приговорку: — В лесу лесу не нашли.

— Нам такая нравится. С шишками она нарядней, — расхваливаем мы елку, несколько обиженные тем, что бабушка не одобрила наш выбор.

Брат переворачивает посреди избы табуретку. Елку вставляем в нее. Ледянистое крошево на ветках растаяло, и теперь они словно спрыснуты крупным дождем. Шишки матово запотели. Должно быть, елке приятно ощущать избяное тепло, она постепенно отогревается, обсыхает, наполняя избу прохладным хвойным запахом.

Вечером приходит со скотного двора мать.

— Мама, смотри! — бросаемся мы навстречу.

Она умаялась на работе, но улыбается и хвалит елку:

— Какая густая! А шишки-то, как игрушки сверкают!

— Мы специально такую нашли.

Мать сегодня добрая. Бабушку она тоже не ругает за то, что зажгли семилинейную лампу со стеклом: оно единственное, и бережется пуще глаза. Да и керосину нет.

Мы с нетерпением ждем главного момента. Он наступает, когда выходим с кухни после ужина в переднюю. На елке висят две большие конфеты в самодельной обертке из красной бумаги!

Конечно, их повесила мать, но когда она успела это сделать? Где раздобыла такой яркой бумаги? Снимаем конфеты и подбегаем к матери:

— Спасибо, мама! Можно сейчас съесть?

— Ешьте на здоровье. Это Деда-Мороза подарки.

— А Новый год скоро придет?

— В двенадцать часов ночи, вы уже будете спать.

На полатях мы разворачиваем оберточную бумагу и обнаруживаем по нескольку карамелей-подушечек. Хватит сосать, может быть, до двенадцати часов, если растянуть удовольствие. Нет на свете ничего слаще этих елочных конфет.