Читать «Седьмое небо в рассрочку» онлайн - страница 139

Но у Шатунова имелся самый веский козырь:

– А Пашка, он может сочетаться с отмазкой?

– Пашка? Ах, Па… – Марин вытаращился, словно увидел чудо-юдо, вынырнувшее из пучины морской. Нет, он настолько обалдел, что забыл, кого стал отчитывать: – Ну, дяди-тети, и заигрались же вы! Выходит, Павлик рос без матери? А она была все это время рядом! Ну, знаете… И как ваша Ксения умудрилась родить при живом муже вам ребенка? Он не догадывался о рогах?

– Никто не знал.

– А куда она дела живот? Утягивалась? Или Пашка каким-нибудь другим способом рожден?

– Обычным. – Шатунов залпом выпил коньяк, налил еще. – Скрыть было гораздо проще, чем ты думаешь.

– Как?! Во-от такой живот! – наглядно изобразил Марин руками величину живота беременной. – Я на этом свете нахожусь, или мы в другом измерении живем?

Кого другого Шатунов уже прогнал бы, но и тайн никому другому он не открывал. Потребность говорить об этом возникла не вдруг, не спиртное подтолкнуло. Просто порвались границы, державшие напор несправедливости, которая сопровождала его, считай, всю жизнь. В сущности, он мог обойтись без ушей, однако уши оказались рядом, и, проговаривая вслух свою биографию, Шатунов спрашивал себя: что еще зависело от него, но не было им сделано? Вина-то его давила.

Штрихи к портрету

Конечно, он надеялся, что Ксения уйдет к нему, они станут жить-поживать, да добра наживать, как в старой доброй сказке. Каково же ему было слышать категоричное «нет»? Оно доводило до бешенства, Шатунов затевал скандалы, дулся, требовал объяснений, а Ксения молчала и была терпеливой, как послушница в монастыре. При всем при том ставшие регулярными расставания давались ей все тяжелей, он же не слепой, видел, что уходить от него ей не хотелось. Но она уходила.

А сколько версий выстроил! Самых невероятных и фантастичных, детективных и нелепых. Но в том-то и дело, что выражение «проза жизни» возникло не зря, это ничуть не поэтический образ, не метафора, а суровая, неприглядная, иногда патологичная правда. Именно эта правда, некрасивая проза жизни, и вылезла, а причиной тому стала беременность Ксении.

Если сказать, что Шатунов в первую минуту от счастья едва в обморок не упал, – это будет ложь. Разумеется, он задумался, чей ребенок, и все его страсти читались на лице, собственно, одна страсть – ревность… Дремучее чувство, отупляющее, пережиток, бессмысленная трата нервов и здоровья, но с этой страстью мало кому удается справиться. Он боялся, что чужой ребенок навсегда заберет Ксению, обрубит их связь, а она была настолько умна и проницательна, что опередила сакраментальный вопрос: «Чей?»

– От Левы у меня не может быть детей, – утешила Ксения, после чего Шатуна пот прошиб от радости. – Первый раз я с тобой спала из любопытства, чувствовала, что с Левой у нас не то, не так… А как должно быть? Расспрашивать тех же подруг было неловко, это как раздеться на улице в час пик догола. Второй раз я тебя искала, потому что застала Льва с молодым человеком…

– Ууу, как у вас все запущенно… – протянул Шатунов, решив, что ему впервые по-настоящему повезло.