Читать «Главный противник. Тайная война за СССР» онлайн - страница 49

Хотя к концу 1940 года в Службе внешней разведки в Москве уже сформировалась маленькая группа из четырех человек во главе с Леонидом Квасниковым (тоже в будущем Герое России. Все названные Барковским коллеги, занимались именно атомной разведкой – Н.Д. ). Инженер-химик, выпускник Московского института машиностроения, он имел представление о ядерной физике. Следил за событиями в этой области и, конечно, не мог не заметить, что статьи по ядерной проблематике вдруг, как по команде, исчезли из зарубежных научных журналов.

Идея создания атомного оружия витала в воздухе. Над ней задумывались и в США, и в Англии, и в Германии, да и у нас тоже. Но там дело поставили на государственные рельсы: им занимались специально созданные правительственные организации. В СССР ограничились учреждением неправительственной Урановой комиссии в системе Академии наук. Ее задачей стало изучение свойств ядерного горючего – и все. С началом войны комиссия прекратила существование. Между ней и разведкой никаких контактов не было.

Квасников не знал, что есть Урановая комиссия, комиссия и не подозревала, что существует новорожденная научно-техническая разведка. Зато он знал о работах наших ученых, о тенденциях в странах Запада. Выстраивалась стройная система: пора браться за атомную разведку. И родилась директива, на которую откликнулись люди из «Кембриджской пятерки».

Таким было начало. Задания технического профиля резидент Горский передавал уже мне.

Англичане шли в ГПУ добровольно.

– Владимир Борисович, а нельзя ли узнать о ваших личных контактах с агентами поконкретнее? Вы завербовали ученых-атомщиков? Как? Кем были эти люди?

– Ну, не все было так примитивно. Обрабатывая доклад Маклина, я впервые столкнулся с атомной проблематикой, это и заставило меня засесть за учебники. Я принял на связь человека, который пришел к нам сам, безо всякой вербовки, желая помочь и исправить несправедливость.

– Коммунист? Борец за социальные права? Ведь по вашим правилам работать разведчикам с членами компартий было запрещено.

– Коммунист, но в войну было не до этих самых правил! А несправедливость, по его мнению, заключалась в том, что от русских союзников утаивались очень важные работы оборонного значения. На первой встрече он мне начал с таким воодушевлением что-то объяснять, а я лишь имел представление о строении ядерного ядра и, пожалуй, не более.

– Это был Фукс, который потом и выдал все атомные секреты?

– Нет, не Фукс. Совсем другой человек. И спрашивает он меня: «Вижу, из того, что я говорю, вы ничего не понимаете?» Признаюсь: «Ну, совершенно ничего». Мне вопрос: «А как вы думаете со мной работать?» И тут мне показалось, что я выдал гениальный по простоте вариант: «Буду передавать вам вопросы наших физиков, вы будете готовить ответы, а я – отправлять их в Москву». И здесь я получил: «Так, мой юный друг, не пойдет, потому что я хочу в вашем лице видеть человека, который понимает хоть что-то из сведений, которые я передаю, и может их со мной обсудить. Идите, – приказывает мне, – в такой-то книжный магазин, купите там американский учебник «Прикладная ядерная физика», мы с вами его пройдем, и вам будет после этого значительно легче иметь со мной дело». Я тоже иного выхода не видел. На мне висели все мои заботы, как кружева, но за учебники я засел. И когда уже вскоре этот человек мне сказал, что со мной можно иметь серьезные дела, я был счастлив.