Читать «Сказ о тульском косом Левше и крымской ай-Лимпиаде» онлайн - страница 68

Левша отвечает:

– Это есть мой бизнес.

– А если так, – отвечал полшкипер, – так давай держать с тобой аглицкое парей.

Левша спрашивает:

– Какое?

– Такое, чтобы ничего в одиночку не пить, а всего пить заровно: что один, то непременно и другой и кто кого перепьет, того и горка.

Левша думает: небо тучится, брюхо пучится, – скука большая, а путина длинная, и родного места за волною не видно – пари держать все-таки веселее будет, авось не на корову играем.

– Хорошо, – говорит, – идет!

– Только чтоб честно, без кидалова.

– Да уж это, – говорит, – не беспокойтесь.

Согласились и по рукам ударили.

Началось у них пари еще в Твердиземном море, и пили они до самого турецкого Истамбула пополам с Константинополем, но шли всё наравне и друг другу не уступали и до того аккуратно равнялись, что когда один, глянув в море, увидал, как из воды черт лезет, так сейчас то же самое и другому объявилось. Только полшкипер видит черта рыжего, а Левша говорят, будто он сивый как кобыла в лунную ночь.

Левша говорит:

– Перекрестись и отворотись – это черт из пучины, первый знак Апокалипсиса.

А англичанин спорит, что «это морской водоглаз».

– Хочешь, – говорит, – я тебя в море швырну? Ты не бойся – он мне тебя сейчас назад подаст, у них с этим строго.

А Левша, которому море уж давно по колено было, и отвечает:

– Если так, то швыряй. Протестируем, мол, твои слова.

Полшкипер его взял на закорки и понес к борту на манер балласта.

Матросы это увидали, остановили их и доложили капитану, а тот велел их обоих вниз запереть и дать им рому и вина и холодной пищи, чтобы могли и пить и есть и свое пари выдержать, – а горячего студингу с огнем им не подавать, потому что у них в нутре может спирт загореться и тогда придется пожарную тревогу играть.

Так их и привезли взаперти до Таврической губернии, и пари из них ни один друг у друга не выиграл; а тут расклали их на разные повозки и повезли англичанина в ай-лимпийскую деревню, а Левшу как водится – в квартал.

Отсюда судьба их начала сильно разниться.

Англичанина как привезли в ай-лимпийскую деревню, в англицкий поселочек, сейчас сразу позвали к нему спортивного лекаря и аптекаря. Лекарь велел его при себе в теплую ванну всадить, а аптекарь сейчас же скатал гуттаперчевую бодрящую пилюлю и сам в рот ему всунул, а потом оба вместе взялись и положили на перину и сверху шубой покрыли и оставили потеть, а чтобы ему никто не мешал, по всей деревне приказ дан, чтобы никто из атлетов чихать не смел. Дождались лекарь с аптекарем, пока полшкипер заснул, и тогда другую бодрящую пилюлю ему приготовили, возле его изголовья на столик положили и ушли.

А Левшу по русскому обычаю свалили в квартале на пол и спрашивают:

– Кто такой и откудова, и есть ли паспорт или какой другой тугамент?

А он от болезни, от питья и от долгого колтыханья так ослабел, что ни слова не отвечает, а только стонет.

Тогда его сейчас обыскали, пестрое платье с него сняли и часы с трепетиром, и деньги обрали, словом тотальный шмон устроили по беспределу, а самого пристав велел на встречном извозчике бесплатно в больницу отправить.